Гондола зависла в двадцати метрах над землей, пилот отрабатывал моторами воздействие ветра. Путаясь ногами в веревочной лестнице и в полах широкого плаща, на землю спустился Нильс Остенберг. Пришпорив коня, Карл приблизился к рыжебородому купцу. Напрягая память, он вспомнил подручного Густава Хассельблада, владельца одного из богатейших шведских торговых домов.
Дирижабль пошел вверх, а его пассажир поклонился королю и протянул ему свиток со словами:
– Ваше величество! Мой хозяин сообщает вам об ужасных новостях.
Отступив на шаг, потомок викингов опасливо посмотрел на короля. Зная юношескую несдержанность монарха, он опасался, что гнев от дурных вестей падет на голову их доставившего.
Покоритель Польши побелел.
– Чертовы французы! Что они захватили?
– Стокгольм, ваше величество. Побережье Балтийского моря от Померании до Невы, исключая Восточную Пруссию. Варшаву и Краков, – бородач замолчал. Он побоялся добавить, что теперь территория Швеции сократилась до пятачка, занимаемого остатками королевской армии. Да и то, в этот момент огрызок победоносного воинства находился в пределах Священной Римской Империи благодаря терпению германских имперских властей. Колесо фортуны повернулось, увлекая юного монарха все дальше вниз.
Шведские генералы окружили короля. Тут еще раз подал голос купец.
– Мой господин просил передать вашему величеству, что президент Франции находится в гостях у прусского курфюрста и желает разговаривать с вами о мире.
– Никогда! Как я могу говорить с подлецом, всадившим мне нож в спину в час наивысшего триумфа!
– Ваше величество, может, хотя бы выслушать их условия? Не в нашем положении выбирать. Если они предлагают мир, не все потеряно, – генерал Юхансон понимал, что юнец еще не осознал всю глубину крушения.
– Для вас, ваше величество, господин Хассельблад зафрахтовал дирижабль. Уже через пять часов мы будем в Потсдаме, а затем вас отвезут обратно к армии. В гондоле хватит места еще на шесть человек.
Карл ломался примерно полчаса. Затем воздушный корабль снова снизился и, приняв на борт удрученную шведскую делегацию, повернул к прусской столице.
По пути адъютант и генералы, пообвыкнув к непривычному способу передвижения, начали вполголоса, насколько позволял шум винтов и рокот дизелей, обсуждать ситуацию. Король отстраненно молчал. Четыре дня торжества и предвкушения мести катастрофически не вязались с обвалившейся на него реальностью.
Потсдам не в первый раз принимал дирижабли. Неподалеку от дворца высилась мощная причальная мачта. Поэтому высадка из гондолы оказалась гораздо комфортабельнее посадки.