Мы вышли во двор. Там стоял «Руссо-балт», у которого маячили дюжие гвардейцы с офицером во главе.
— Да-а… - сказал я. - Вот такое свидание. Стоило таиться?
— Привыкай! - хмыкнула Ольга. - Это тебе не с медицинской сестрой. Не разочарован?
— Нет, - сказал я. - Аты?
— У меня в душе райские птички поют, - улыбнулась она. — Спасибо тебе за все. За ласки, нежность, даже за этот чай с булками. Мне никогда не было так хорошо. Я благодарна Богу, что он свел нас. Если 6 этого не случилось, я сейчас бы умирала от белокровия, и никогда не познала бы счастья. Прощай! Увидимся!
Она чмокнула меня в щеку и пошла к автомобилю. А я вздохнул и отправился в дом. Ехать в госпиталь было рано, и я пролистал газеты: свежие и не очень, вчера до них руки не дошли. Репортеры обсасывали покушение на императрицу. Многого они не знали, хотя подробности спасательной операции сообщали точно - свидетелей хватало. Хвалили цесаревича, дескать, несмотря на юный возраст, не растерялся и взял на себя руководство работами. Приводили число жертв: 59 погибших и 17 раненых, включая императрицу. Суки! Закопать бы этих террористов живыми - головами вниз. Немало внимания уделили моему конфликту с Гучковым. В интерпретации отдельных репортеров он мешал проведению спасательныхработ, за что был бит и выброшен за пределы Кремля. Отдельные издания, видимо, близкие Гучкову, помехи отрицали, утверждая, что он, наоборот, стремился помочь, но его не поняли и поступили бесчестно. Ага! Было у нас время о чести думать… Все издания требовали скорейшего розыска виновных в теракте и примерного их наказания. Правительственныйвестник опубликовал указы о награждении участников спасательной операции. В списке отмеченных медиков я нашел Елаго-Цехина, которому даровали чин тайного советника. Вот и замечательно! Будет повод обратиться с просьбой.
Мишу я встретил в госпитале. Выглядел он эпически: стоял в коридоре неподалеку от входа в зал, весь из себя отутюженный, в надраенных до блеска сапогах, в орденах и погонах. При этом смотрел на всех пустым взором и блаженно улыбался. Все ясно.
— Здравствуй, герой-любовник! — хлопнул я его по плечу.
— А! Что? -— встрепенулся он. — Это ты? Извини, не заметил.
— Ты сейчас слона не увидишь. Вижу, что дело сладилось.
— Нельзя утверждать! — замотал он головой. — Елизавета Давидовна выказала свое расположение, но есть ее родители.
— Думаю, они не будут возражать.
— Уверен?! — он схватил меня за руку.
— На сто процентов. Они хотели выдать дочь за аристократа, а ты барон, к тому же статский советник, в перспективе - генерал. Имение опять-таки… Отвыкайте, ваше сиятельство, от прежних привычек, вы теперь завидный жених - и не только для Поляковой. Хочешь, с фрейлиной сведу?