Проверяет меня тещенька! Или подставляет…
– Государыня сказала правду, Владимир Федорович. Ваши офицеры никого не разоблачали. Получили дело готовым.
– Откуда вам известно?
– Это я застрелил немецкого резидента.
Ресницы у Джунковского полезли на брови.
– Вы!? Но почему?
– Он пытался меня завербовать.
– Для чего?
И это спрашивает жандарм! Как тут запущено…
– Посмотрите сюда, Владимир Федорович! – я указал на ордена на своем мундире. – Перед вами врач, который спас жизнь командующего фронтом и может просить у него протекции… Скажем, перебраться ближе к штабу. Врачам люди доверяют тайны, которые хранят даже от близких. Покойный резидент знал дело.
– Но как он вышел на вас?
– Оставил письмо в гостинице, где я в то время проживал. Выдал себя за моего приятеля по Германии и пригласил в гости.
– Он был вашим приятелем?
Наконец-то начал соображать!
– Не знаю, Владимир Федорович. В окопах я заболел аппендицитом. Операция запоздала, и случился перитонит. В лазарете я умер. Меня даже отнесли в чуланчик и накрыли простыней. Но милостью Господа нашего пришел в себя, – я перекрестился. – Однако вследствие клинической смерти утратил часть памяти. Как объяснил мне начальник лазарета, из-за кислородного голодания мозга. Исчезли многие личные воспоминания. (Ага, носитель отформатировали.) Я этого не скрывал, и немец, видимо, пронюхал. Умный был, стервец! Получив письмо, я, естественно, пожелал встретиться с приятелем в надежде вспомнить прошлое.
– И что было дальше?
– «Приятель» оказался майором Генерального штаба Германской империи Карлом Бергхардом. Он стал меня вербовать, обещая деньги и карьеру в Германии. Я отказался. Тогда он стал угрожать пистолетом. Заявил, что застрелит меня, а труп бросит в реку. Я притворился, что согласен. Он спрятал оружие, и полез в саквояж за бумагами. Воспользовавшись этим, я достал свой пистолет…
– У вас было оружие?
– Оно и сейчас со мной, – я достал из кармана и положил на столик «браунинг». Купил после того, как подарил свой Мише. – После нападения германских драгун на лазарет не расстаюсь. Мы на войне, господин Джунковский!
– Извините! – сказал он. – Неожиданно для врача. У меня были иные представления о вашем служении.
– Я военный врач, Владимир Федорович.
– Понял. Что было дальше?
– Под прицелом пистолета отобрал оружие у немца и велел ему написать признание. Решил передать его жандармам вместе с ним. Немец принялся писать, а я встал рядом, чтобы видеть. Немец дернулся, видимо, хотел отобрать у меня пистолет, но я успел выстрелить.
– Было именно так? – Джунковский уставился на меня. Не верит.