– У него черные глаза, Калла. У него черные глаза.
Голова Финна бессильно падает набок, а руки сжаты в кулаки, настолько крепкие, что костяшки пальцев совсем побелели.
– Он опасен, Калла. У него черные глаза. Черные, черные, черные.
Он уставился куда-то в одну точку, и я поворачиваю лицо в ту сторону, куда падает его взгляд. Я почти подскакиваю на месте, когда вижу Дэра, стоящего в дверном проеме, наблюдающего за нами.
Наблюдающего за мной, потому что на самом деле Финна здесь нет.
Он опасен, Калла.
Глаза Дэра настолько темные, что при правильном свете они выглядят почти черными.
– Извини, – произносит он, отступая назад, – все в порядке? Тебе ничего не нужно?
Я встряхиваю головой, и он уходит. Я же остаюсь сидеть, покачиваясь на месте.
У него черные глаза, Калла. Он опасен.
Полагаю, это действительно так.
Поэтому мне постоянно так трудно с ним, и я чувствую, что он что-то от меня скрывает.
Он опасен.
Но почему?
Все, что мне известно, так это то, что, когда он стоял там, облокотившись на дверную раму, одна мысль четко отпечаталась в моей голове:
Он оружие, созданное, чтобы разрушать.
И если я не буду достаточно осторожна с ним, он уничтожит меня.
Я наблюдаю, как Финн мирно прогуливается вокруг пруда, граничащего с садом. Искренне поражаюсь тому, как всего за одну ночь с ним могло произойти такое разительное изменение: сегодня он совсем другой.
Прошлой ночью он был в отчаянии, можно сказать, потерял голову.
Сегодня же он расслабленный и спокойный.
Это какая-то магия.
Вам может показаться, что, раз Финн является плодом моего воображения, я могу контролировать и предугадывать его действия, но это не так: как и всегда, он делает только то, что сам хочет.
– Это нормально – представлять, что твой брат все еще жив.
Я оборачиваюсь и вижу Сабину, которая подходит ко мне со спины. Каким-то чудесным образом ей удается перемещаться почти бесшумно по комнатам и коридорам Уитли и появляться именно тогда, когда я меньше всего ожидаю ее увидеть.
– Как вы угадали? – спрашиваю я, чувствуя, как мое лицо заливается румянцем от смущения.
Только сумасшедший вел бы себя так, как я, однако Сабина говорит со мной не как с безумной. Она спокойна, немногословна и всегда уважительна в беседе.
– Пока ты замечаешь разницу между реальностью и своим воображением, все нормально, – говорит она мне без раздумий, словно она гостья на чаепитии у белого кролика.
Я тяжело сглатываю, потому что я и есть этот кролик.
– Теперь он там, где ему спокойно, – говорит Сабина, усаживаясь рядом со мной. – Этим мальчиком владели демоны. Теперь же ему удалось убежать от них.