Я в прошлом.
Это прошлое – тюрьма.
Мои глаза резко смыкаются, потому что я не могу выносить накал страстей, и несмотря на то что до меня доносится голос Дэра, спрашивающий меня, все ли со мной в порядке, я не могу ответить.
Потому что я вижу его.
Не прямо перед собой, в лунном свете, а в своей голове.
Там он выглядит таким живым, таким знакомым, и он мой.
Его лицо искажено болью, и он пытается что-то до меня донести, но я не хочу его слушать. Он весь в крови, он мрачен, надломлен.
Он не мог там быть.
Должно быть, мои воспоминания лгут мне.
Но я не могу найти правду в этом водовороте сумасшествия.
– Калла, ты в порядке? – спрашивает он, а все, что я вижу, это движение его окровавленных губ; каждый раз, когда он обнажает свои зубы, они пугают меня, они тоже красные.
Я не могу шелохнуться.
В моей голове не осталось мыслей.
Он прижимает меня к себе и издает душераздирающий крик.
Этот крик переходит в ужасающее рычание.
Это рычание сливается с плеском океана.
– На помощь! – вопит Дэр, но я не уверена, что это его голос: вполне возможно, это была я сама.
Все будет проще, если я просто закрою свое сердце для него; он открывает рот, чтобы что-то сказать, и когда слова вылетают наружу, я отчаянно трясу головой.
Потому что Финн сейчас там, на пляже, и он мертв.
Дэр сделал что-то ужасное, ужасное, ужасное.
Страх нарастает, он парит над моей головой и заглатывает меня целиком, накрывая меня своей тенью.
– Этот мальчишка может стать твоим концом, – шепчет Сабина.
Онсломаеттебясломаеттебясломаеттебя.
В этих воспоминаниях кровь разлилась повсюду, я слышу чей-то отчаянный крик и отталкиваю Дэра, чтобы сделать вдох.
Я снова в реальности.
Он здесь.
И с ним все хорошо.
Он в полном порядке.
Он смотрит на меня взволнованно, протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне.
– Что с тобой, Калла? – Его слова с британским акцентом звучат отрывисто, в глазах сосредоточенность.
Он протягивает руку вперед, словно пытается успокоить встревоженного маленького зверька. Я и есть испуганный маленький зверек. Это описание подходит мне сейчас как нельзя лучше.
Наверное, ничего из этого вовсе не происходило.
Ничего из этого не происходило в реальности.
За исключением того, что моего брата больше нет в живых.
Внезапно к моему горлу ужасающей волной подкатывает тошнота.
Я разворачиваюсь на месте так резко, что он едва успевает это заметить, и прорываюсь сквозь деревья.
Я чувствую себя униженной, но это ничто по сравнению с отвратительной тошнотой.
Снова и снова мой желудок отторгает содержимое; я чувствую, что Дэр позади меня, он пытается успокоить меня.