Они начинают переговариваться, для меня вполне различимо. Вижу, кстати, лично я их очень отчётливо. Даже какие-то рисунки на них, сделанные на нижних слоях кожи несмываемой краской.
— Жива? Ты не сильно её?
— Да жива, очухается… Хотя, всё равно потом в расход. Не оставлять же!
— Ну так ещё по разу пройдёмся!
Поначалу я невнимательно посмотрел. Женское тело на поверку оказывается девочкой моего возраста. Без сознания. Несколько раз уже изнасилованной. Именно этой троицей. Физиологические жидкости вообще очень контрастны в проекции, тем более чужие…
Уже выученные мной подробности анатомии не оставляют места для двойного толкования.
Все самые большие неприятности и проблемы в этой жизни происходят неожиданно. Я это понял давно, ещё там. Когда вначале попал в состав десанта по запаре, ну и потом, соответственно…
Предусмотреть мозгами всего в этом мире не возможно — слишком много вариаций. Потому у нас есть рефлексы.
В отличие от местных, там рефлексы были двух уровней: у людей. И у общества.
У местных рефлексы общества отсутствуют. По крайней мере, здоровые рефлексы общества. Я это давно понял.
В отличие от местных, мне не нужно ломать голову, что делать в этой ситуации. На это есть стандартный, единственно правильный рефлекс.
С полсекунды перебираю варианты: идти обычным путём или дать шанс, в соответствии с правилами этого общества.
Через полсекунды неконструктивно решаю: пусть будет шанс.
«Отпускаю» ноги из зажима на доске для пресса, совершая, вернее, завершая кувырок назад, чтоб встать на ноги.
До них — пятнадцать шагов.
Они меня увидели. Иду навстречу.
— Стали на колени, руки за голову, — произношу достаточно громко, чтоб они услышали.
— О, гля! — удивляется первый.
— Он же ж всё пропас! — говорит второй.
— Ну и… — машет рукой третий, и они направляются навстречу мне.
— Стали на колени, руки за голову. Я предупредил. — я уже вижу, что действовать в соответствии с местными правилами было неконструктивно. Но, как говорится, если зарядил — стреляй. — Три. Два. Один. — добросовестно заканчиваю своё предупреждение.
Счёт «один» приходится на тот момент, когда нам друг до друга остаётся около двух метров.
Они берут меня в полукольцо, вероятно, полагая это успешной тактикой. Тот, который размахивал руками, пытается без затей схватить меня пальцами за гортань.
Второй приготовил за спиной какой-то свинокол, думая, что я его не вижу. И сейчас решил, что самое время продублировать усилия первого.
Ну, если так ставят вопрос…
Смещаюсь чуть в сторону так, чтоб первый и второй закрывали от меня третьего.