— Непременно! — сказал он, пряча улыбку. — Другого ты не заслуживаешь. Распитие спиртного лицом, не достигшим двадцати одного года… Пожалуй, ты приговариваешься…
— Ваша честь, — перебила его кузина, — при вынесении приговора прошу учесть, во-первых, тот факт, что вы являетесь соучастником преступления, поскольку явно не прочь распить похищенное совместно с подсудимой, а во-вторых, вы вообще не имеете права выносить приговор, так как являетесь ее родственником, то есть лицом, прямо заинтересованным в исходе дела. Заявляю вам отвод. И открой, наконец, бутылку!
— Повинуюсь! — рассмеялся он, разведя руками. — Преступница полностью права и оправдана. Предлагаю тост!
Он разлил вино в бокалы:
— За торжество правосудия и… за нас!
Она залпом осушила бокал.
— Да ты пьяница? — шутливо спросил он.
— Ага, решила начать. Сегодня. Налей-ка мне еще!
— Все, больше вина не получишь: отец меня убьет, — продолжая игру, он спрятал бутылку за спину. Она потянулась за ней:
— Отдай!
Ну а дальше… Шутливая борьба из-за отобранного вина, в которой он легко победил, повалив ее на землю, никому не нужная бутылка, опрокинутая и забытая в пылу сражения… Последний поединок разума и желания плоти… Ее руки взлетели, обняли его за шею. Он нашел ее губы, впился в них со всей своей страстью, да так сильно, что она застонала. Он тут же отстранился, но она вновь притянула к себе его голову. Он целовал ее так, как не целовал ни одну девушку в своей жизни. Кровь шумела в висках, он слышал, как стучит ее сердце… Или его? Или их?
Одной рукой спустил он за бретельки ее платье, она помогла ему выпутаться из рубашки, посыпались в траву пуговицы, куда-то полетели остатки одежды — и вот ее тело под его руками, губами… Со всем жаром молодости отдавались они друг другу под старым орехом. И мир вокруг них исчез.
Когда все закончилось, она еще сильнее обхватила его ногами, и он так и остался лежать, уткнувшись ей в шею.
— Люблю тебя, — прошептали ее губы, — всегда любила и буду любить. Будь что будет!
Он приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза:
— Люблю тебя и буду любить. Будь что будет! — эти слова вырвались непроизвольно, сами по себе. — Как же я тебя хотел…
— А я тебя, — сказала она немного смущенно. Он коснулся ее губ своими губами:
— Я это заметил. Думал, не сдержусь еще по дороге сюда. У тебя очень миленькое платье!
Кузина зажмурилась:
— Не смущай меня! Мне, наверное, должно быть стыдно, но… — она приоткрыла один глаз и лукаво посмотрела на него — …ни капельки не стыдно! — и счастливо засмеялась.
Он поцеловал ее в нос: