Вероятно, все эти тревожные мысли отразились у меня на лице, потому что Брэнда вдруг спросила:
— Что с тобой? Что-нибудь случилось?
— Да, — довольно резко ответил я, — все совсем не так, как надо!
— Извини, — тихо и удивленно сказала Брэнда. — А что конкретно случилось?
— Ничего не случилось, успокойся, — так же резко сказал я.
Она замолчала, и мне тут же стало неловко за свою нелепую грубость. В это время мы подошли к роскошному трехэтажному особняку с чугунными резными воротами, увитыми виноградным плющом, и я еще острее ощутил, как далека от меня Брэн, моя принцесса!
Мы остановились у калитки. Дэвид открыл ворота, кивнул мне и въехал во двор.
Брэнда молчала, а я просто не мог посмотреть ей в глаза, стоял, уставившись в землю, не зная, что сказать, как объяснить свой внезапный припадок. И вдруг она рассмеялась. Звонко и весело. И шагнула ко мне.
— Боже мой! Какой же ты глупый! Такой взрослый и такой глупый! — прошептала она, и я ощутил вкус ее поцелуя на своих губах. Я остолбенел. А когда пришел в себя, ее уже не было.
Только тихонько скрипнула калитка…
На следующее утро я приехал в магазин в каком-то лихорадочном состоянии. Больше всего на свете мне хотелось побыть одному, запереться в кабинете и вспомнить до секунды вчерашний вечер, проведенный с Брэндой. Я осознавал, что произошло чудо, но не мог до конца в это поверить: неужели сказочная принцесса неравнодушна к простому цветоводу? Или мне все привиделось вчера, у ее калитки?..
В общем, мне необходимо было хорошенько пораскинуть мозгами, все продумать. И меньше всего на свете мне хотелось разговаривать с Тимом: я был уверен, что стоит ему взглянуть на меня, и тайное сразу станет явным; Тим знал меня, по-моему, гораздо лучше, чем я сам.
Увы, но разговора с Тимом мне избежать не удалось. Когда я приехал, он, естественно, уже сидел за своим столом в нашем общем кабинете.
— Доброе утро, мой самый лучший в мире друг! — широко улыбаясь, поприветствовал я его.
Тим подозрительно хмыкнул:
— Так. Выкладывай, что там у вас вчера произошло.
— Тим, можешь выслушать меня спокойно и дать вразумительный совет? Это важно.
— Если важно, то конечно могу. Рассказывай.
И я рассказал ему все. По мере того, как я говорил, лицо Тима все больше мрачнело. А когда я дошел до поцелуя, он нахмурил брови еще сильнее.
— Короче говоря, я люблю ее. А если и она испытывает ко мне хотя бы что-то подобное, то я самый счастливый на свете человек! А на ее папашу мне плевать. Что скажешь? Рад за меня?
Тим помолчал некоторое время. Потом встал, открыл жалюзи на окне кабинета и повернулся ко мне.