– Именно, – ехидно улыбнулся Андрюша.
– Далеко-о-о, – протянула бабушка, коварно улыбаясь. – Вах, далеко! Но ты тут! – она хлопнула его по плечу. – Мáладецъ!
– Алико Вахтанговна, при всём моём уважении, вам не кажется, что нам с вами нужно ещё раз поговорить? – заметил Андрюша на удивление дипломатично.
Люди из автомобилей в свете фар направлялись к нам. Их было до странности много. О, а тот в бело-чёрном случайно не Гига?! Я сощурилась, пытаясь разглядеть.
– Так уже говорим, дорогой, – ответила бабушка. – Хорошо говорим. Только немножко неудобна. Гори, ветер, ночь…
Я поёжилась. И правда, я была не против отправиться в тепло, уют и съесть что-нибудь. Я когда нервничаю, всегда хочу есть, а тут эти гонки, Бадри, скалы на голову. Я плотоядно взглянула на барана в кузове внедорожника за спиной тактично стоящего в сторонке полицейского. Хотя нет, барана жалко… Он почти наш символ, вместо свадебного голубя. Андрей снял пиджак и накинул мне на плечи, я поняла, что больше никогда не смогу есть баранину. От концентрированного овечьего запаха зачесался нос.
– И тем не менее, зачем откладывать на потом, когда есть такая возможность? – хитро прищурился мой царевич. – У вас ведь вообще большие возможности… Да-да, Алико Вахтанговна, я всё о вас знаю, можно не притворяться.
У бабушки с изумлением изогнулась бровь, но она не ответила, ждала продолжения.
– Вы «Крёстная мать», – резюмировал Андрюша не понятно, к чему.
– Вайме, – бабушка развела руками, – Витя Геннадьевич тебе сказал всё-таки! А не хотел говорить…
– Всегда лучше знать правду, – твёрдо ответил Андрей. – И, думаю, вы не будете от Кати скрывать. Такое не скрывают, согласитесь? Я вообще считаю, что в семье не место обману. Так как, сами скажете всю правду или мне рассказать?
Я засмущалась. Он догадался обо всех планах бабушки по завоеванию меня? Конечно, догадался! Ой, что сейчас будет!
Однако бабушка Алико совершенно не соответствуя Андрюшиному обличительному тону ласково покачала головой, с удовольствием похлопала толстенькими ладошками, сверкая бриллиантом, и призналась:
– Канечно скажу, чего ж и не сказать?! Это я, Кати, твой Андрюша образование в Оксфорд оплатил. Но только ты не прав, дорогой, я тут не мать скорее, а крёстная бабушка.
Андрей опешил:
– Э-э… в смысле?
– Вайме, как же, дорогой? – крякнула бабушка Алико. – Ты же сам это сказал про «крёстный мама». Тут целый путаница вышел, как в кино. Длинно, но слушай. Мой сыночек Георги был твой крёстный. Потом он с Витя Геннадьевич поссорился из-за твоей мамы, Кати, потому что Витя Геннадьевич ему что-то плохое про Лилю рассказал. А Георги был горячий очень. Вскипел и совсем дружить перестал с Витя. Уехал. И свой крёстный сыночек – тебе, Андрюша, никак не помогал, подарки не дарил. Очень злой был на Витя. А потом Георги всё-таки без Лиля не выдержал, поехал к ней и забрал её в Дубай, отдохнуть, покататься. Она ему не сразу поверил, и мама её был очень против Георги, на порог его не пускал. Но потом всё хорошо стало, Георги мне фото прислал – Кати видел, – где они счастливые! Очень! – бабушка скорбно вздохнула. – Но самолёт разбился. И твой крёстный папа не стало. Я долго был грустный. Такое горе! Сам не в себе, тоже злой был и на Витя, и на маму девочка этот Лиля, и на самолёт. Я даже аэрокомпания засудил крепко, дело выиграл, только про сыночек и думал. Поэтому мне Нани не показал открытка последний от Георги из Дубай, ведь я был совсем сумасшедший, а открытка уже после похорон пришёл. Много лет спустя я нашёл её спрятанный в книжка. Нани мне тихо на стол её подложил. Там Георги писал, наизусть теперь помню: «Мама, я женюсь! Жди невестку! Она потрясающая! Не ругайся, мы приедем с сюрпризом! Думаю, тебе он (она) очень понравится!» – Бабушка погладила меня по плечу, продолжая цитировать. – «И на Витьку больше не сержусь вообще, он же как лучше хотел. Приглашу его с женой, и крестника моего – подарков ему надарю! Он в три года уже по-английски шпарит – знает двадцать слов! Подарю ему БигБен и что-нибудь сильно английское! Много гостей будет из Ростова, мама, готовь свадьбу!»