Я улыбалась и не знала, на кого смотреть. Среди малознакомых лиц мелькала Диана, мой тренер по пилону, любимая Анечка с работы и Андрюшина мама. Бабушка забрала у меня Маруську и жаждущие прикоснуться к невесте окружили меня с восклицаниями и вздохами:
– Какая красавица! Самая! Вах! Чудо просто! Покружись!
Все расступились, и я, смущаясь, закружилась, слегка опьяневшая от внимания и эйфории. Хоть бы, хоть бы меня никто не украл! Ну, пожалуйста…
Нет, наверное, побоятся, вспомнив слухи про голос и про уголовное дело против Бадри и дядюшку Уго.
– Вай, не троньте мой девочка, – ревниво сказала бабушка, когда все кинулись меня обнимать, – причёску испортите!
Из распахнутых дверей донеслось:
– Фотограф пришёл! Кто на фотосессию для гостей?
И мои дамы, уже наряженные и ещё не до конца одетые, бросились на выход, топоча, как стадо предсвадебных бегемотов. А на вид вроде не толстые…
Остались я и бабушка. Она взяла меня за руку и посмотрела долго-долго, карие глаза наполнились слезами.
– Сердце мой, – всхлипнула бабушка.
– Не плачь, бабушка, – растрогалась я. – Ты чего? Ведь всё хорошо!
– Это я от счастья, – вытерла слезу она. – Так долго я ждал счастье!
Мы обнялись. Я почувствовала родное тепло, пахнущее французскими духами, виноградом и пряниками. Сердце расширилось.
– Я тоже так долго ждала тебя, – прошептала я бабушке в щекотные густые пряди над ухом.
Мы замерли друг у друга в руках. И в молчании я чувствовала больше, чем она рассказывала: её внутреннюю силу, позволившую не сломаться за целый век горя и одиночества, её нежность, спрятанную глубоко под покровом царь Тамар, её любовь, большую, как Кавказский хребет, её трепет и воспоминания о моём папе, об ушедших детях, муже, её талант в борьбе и смирении. Ведь победа приходит только к тем, кто умеет сражаться и, победив, готов сложить гордость перед высшим. Одно без другого невозможно. Как две стороны одной монеты.
– У Святой Нины вымолил тебя, мой сердце! – тихо проговорила бабушка. – К ней и поедем сегодня.
– Венчаться?
– Да, венчаться, мой дорогой, – ласково погладила меня по щеке бабушка Алико. – И за чудо спасибо сказать.
Она чуть отстранила меня обеими руками и доверительно, тихо-тихо шепнула:
– Ты у Святой Нино за детки попроси! Она добрый, она даст…
В нашу благоговейную тишину ворвались сигналы машин с улицы, трубные звуки, похожие на горны, и истошные крики:
– Едут! Едут! Жених! Караул!
Что-то бабахнуло. Я выглянула в окно. Ой, кортеж не видно!
Бабушка шморгнула носом и хитро улыбнулась:
– Вах, такой драгоценный Кати! За дёшево тебя не отдадим.