– Кати, хороший мой! Ты там не утонул? – прогромыхала за дверью бабушка.
– Всё хорошо, – соврала я.
– Тогда выходи. Завтракать будем. Или уже обедать.
– Я скоро. Сейчас, бабушка.
Вытерла слезы, умылась холодной водой, привела себя в порядок. Нос в зеркале покраснел, дыра в груди стала ещё больше. Я улыбнулась резиново, пригладила ещё раз волосы. Открыла дверь и прошла в гостиную.
– Ай, не хорошо врать бабушка! – выдала мне бабушка Алико, едва увидела меня. – Ты почему опять плакал?
Я моргнула.
– Опять?
– От вина плакал. Сегодня плакал. Что такое? Тебе плохо у бабушка Алико?
– Нет-нет, всё хорошо.
Бабушка цокнула языком, снова ткнула пальцем в потолок и покачала головой. Пауза была неприятной. Из открытого окна доносились свежие запахи сада и, казалось, что где-то за забором море. Я думала секунд десять, а потом решила: а, и ладно, расскажу всё, как есть. Чтобы эта прекрасная женщина не чувствовала себя обманутой и не гордилась мной больше. Зачем? И эта радость всё равно кончится! Пусть уж сразу! Я набрала в грудь воздуха, высморкалась и выпалила:
– Бабушка, я не та, кого ты так ждала. Я обидчивая, закомплексованная, неуверенная в себе и эгоистичная, как говорила моя другая бабушка. Я ошибка моей мамы. Я постеснялась тебе сразу сказать, но у меня есть жених… или был…. кажется. Потому что его отец, Виктор Геннадьевич, против нашей свадьбы, и он сам, кажется тоже! Теперь не отвечает на мои звонки, смски после того, как мы поссорились. Я люблю его, его доченьку-малышку Машеньку люблю, но совершенно ничего не понимаю в воспитании. И поэтому сбежала почти, приехала без них, как дура, обиделась. И да, тебе некого будет пририсовывать на семейном древе, ведь я не могу иметь детей. Прости…
– Вайме… – охнула бабушка.
Точно разочаровалась. Я всех разочаровываю – у меня дар, мне даже можно гран-при выдать «разочарование года».
Шмурыгая носом, я прогундосила:
– Зачем тебе такая внучка? Ты можешь отправить меня домой, я пойму. Потому что гордиться тебе нечем. Я сама сегодня же куплю билеты обратно, если хочешь.
– Вайме, – повторила бабушка, покряхтела, пофыркала и крепко обняла – так, что аж дышать нечем стало. Мы постояли так молча, а потом бабушка запричитала: – Бедный мой, маленький Кати. Дурной немножка совсем, очень глупый…
Потом усадила на стул, сама села напротив и заявила:
– Я всё понял: этот твой царевич Жираф – тот ещё баран!
Я опешила и даже перестала плакать:
– А откуда ты знаешь про Жирафа?
– Ты сам вчера рассказал, – пояснила бабушка. – И мне рассказал, и Бадри рассказал, и дедушка Вахтанг… И Гига рассказывал, только он по-русски не говорить.