Ужель та самая Татьяна? (Бове) - страница 52

Что вот сейчас моя великая система

И философия великая моя

Всю несомненность правоты своей докажут:

Что некому любить нас в этом мире,

И впереди – ничто, а значит, жизнь

И беспорядочна, и деспотична.

Но лишь теперь я ясно понимаю,

Как молод был.

Что ж, издевайся вволю

Над тем, как молод был я… глуп…

Я И очень одинок.

ЕВГЕНИЙ Быть может, так. Не спорю.

А впрочем, я сейчас вспоминаю ту дуэль – это был поединок двух юностей: моей – юности нигилиста – и его – юности идеалиста. Но противопоставление было бы упрощением…

Соскользнула моя нога с края кровли,

Он схватился за меня обеими руками,

Я подумал: вот сейчас мы оба погибнем —

Он – из-за того, что пари его провалилось

Прожить свою жизнь в сладком счастье

(вот она, иллюзия тупицы),

Я же – потому, что никогда не верил

В то, что и вправду умереть можно

За того, кого любишь так беззаветно.

Что ж, признаю: его приоритеты жизни выше;

Их верность доказал он, рухнув с крыши.

Я Постой, постой. Ты что-то пропустил.

Как он упал?

ЕВГЕНИЙ Вот этого не помню.

Я Евгений…

ЕВГЕНИЙ Что опять?

Исполнили мы танец раздолбаев,

Сцепившись и сплясав на краю крыши:

Друг другу что-то мы тогда кричали,

Он, помню, выдал целую тираду…

Я Тираду?

Что же он такое говорил? Ну, вспомни!

ЕВГЕНИЙ Подруга, слишком многого ты хочешь.

Не помню даже, что сказал Татьяне,

Ни слова, я забыл про это лето.

Мне помнится, у психотерапевтов

Посттравматическим синдромом это

Считается; не так ли?

Я стёр из памяти всё то, что тогда было.

И замолчал Евгений. Мой черёд.

Читатель, неужели парень врёт?!

Не мог наш Ленский умереть так торопливо:

Поэт пред смертью должен спеть красиво!

Он должен выдать целую тираду —

Про дружбу, юность, про любовь-отраду;

Что ж мог в ту ночь на крыше произнесть?

Не стоит жить, коль смысл жизни – жесть.