И на программке одноимённого ленкомовского спектакля, с Олей Яковлевой, которую я, да и не только я, тогда впервые увидел… «Нежно и дружески…» И на повести «Проездом», напечатанной в «Юности», прямо на журнальной странице, рядом с фоткой автора…
Дружеское чувство было безусловно, к нему не примешивалось ничто постороннее, оно было навсегда. Так же, как он сам. Настоящий. Надёжный. Честный. Володя Войнович назвал повесть: «Хочу быть честным». О том, чего это стоит. О том, чего это стоило Борису, говорить не приходится, он за свою честность расплатился жизнью…
Это была настоящая компания настоящих мужчин, одарённых, юморных, темпераментных, идейных и беспощадных ко лжи, лицемерию и фальши. И мне, только что прибывшему из ташкентского далека, крупно повезло, потому что меня в эту компанию приняли. Борис Балтер, Булат Окуджава, Борис Биргер, Лазарь Лазарев — настоящие окопные фронтовики. Камиль Икрамов, Юрий Давыдов, Наум Коржавин — сидельцы, ссыльнопоселенцы. Станислав Рассадин, его называли «малолеткой», мой ровесник, он меня представил и за меня поручился. Василий Аксёнов, Бенедикт Сарнов, Фазиль Искандер, Владимир Войнович, Натан Эйдельман, Олег Чухонцев… Это всё москвичи, приезжавшие в Ленинград на побывку. А здесь к ним примыкали Александр Володин и Яков Гордин…
Были у каждого из них и свои, расширяющие круг, товарищи и приятели, но в основе именно те, кого здесь я назвал. Время выбрало их прицельно и подарило мне преданность и дружбу.
Борис Биргер собирал их в групповые портреты, а себя в шутовском колпаке сажал как бы за рамой. Ещё он писал друзей с жёнами. Стасик с Алей, Лазарь Лазарев с Наей, Бен и Слава Сарновы, Булат и Оля… Борис Балтер, один…
Если говорить честно, эта компания уже тогда перевешивала для меня театр, хотя я об этом ещё не догадывался…
Балтер улыбался сокрушительно, любой улыбнётся ему навстречу. Он улыбался, светясь. Крымское солнце и крымское море сверкали в его улыбке. Его родным городом была Евпатория, узнаваемо выписанная в повести, которую он назвал по Булату Окуджаве. Было у меня юношеское стихотворение о море («Море, выручи меня, море, выручи, море, вылечи меня, море, вылечи от болезни преждевременной старости, от боязни каждодневной усталости…»), которое Балтер выбрал для себя, не потому, что оно того стоило, а потому, что было моё и о море. Кажется, это он принёс в компанию фронтовые тосты: «Чтоб они сдохли!» и «За победу нашего безнадёжного дела…».
Борис был верен и влюбчив. И женщины это чувствовали.
Я хорошо знал двух ленинградок, красивых и умных, которые были открыто неравнодушны к нему. Одна из них сказала мне по дружбе: «Если бы он позвал, всё бы бросила!..» А у неё было что бросать…