– Холодно, – пожаловалась «малышка» и теснее прижалась, положив ладони мне на живот.
Мои руки онемели, я их практически не чувствовала, ведь приходилось удерживать тело женщины. Учитывая, какой мороз стоял в каморке, мне грозило как минимум обморожение.
– Алиса, спой, пожалуйста, – перестав хныкать, попросила императрица. – Няня говорила, моя мама пела мне.
Замечательно! Вместо того чтобы попытаться как-то сбежать из каморки, я буду петь безумной леди, которая, между прочим, и виновата в нашем положении. Вот только как выбраться из магической комнаты, представлялось плохо, тем более лекари запретили пользоваться даром, предупредив, что я могу и вовсе лишиться магии.
– Закрывай глазки.
Когда-то давно эту песню нам с Ликаром пели мама и бабушка. Я никогда прежде не напевала ее, мотив и слова сохранила память. Отец и мачеха вряд ли оценили бы творчество падшего государства Иллей.
Я вздохнула, собираясь с мыслями и воскрешая в памяти мамин голос: хрустальный, нежный. У меня побежали мурашки по коже, мама словно была рядом. Покачав головой, отогнала наваждение и запела:
Солнце отнято, не сияют его лучи.
Ты пятерых к смерти приговорил.
Небо проседью, и кричи не кричи –
Голова на плахе, на груди рубцы.
Меня всегда удивлял контраст текста выбранной песни и голоса мамы. Правда, понять это я смогла уже в доме рода Миал. В те времена мне просто нравилось мамино пение, а в слова о судьбе женщины, о которой шла речь, я не вслушивалась. Да и трудно представить, что леди могла иметь власть над мужчиной. Меня воспитывали иначе.
Я не сразу заметила, что напеваю уже не одна. Поняв, испугалась и замолкла, а императрица продолжила без меня:
Бескрылою птицей, слово сдержав,
Тенью за троном осталась стоять.
За войну, за свободу, за счастье людей
Уже завтра придется мне умереть.
Только допев припев, женщина открыла глаза и встретилась со мной взглядом.
«Взрослая вернулась».
– Выбор колыбельной впечатляет, – не делая попытки встать, сообщила Вариша. – А вы в курсе, что это баллада о реальной истории королевы Иллея?
– Нет, – пришлось отвечать, потому как недобрый прищур глаз императрицы не сулил ничего хорошего за молчание.
– Холодно здесь, – заметила она и щелкнула пальцами.
Вокруг кресла образовалось кольцо огня. Я вздрогнула и чуть не уронила женщину на пол.
– Согреет, а не обожжет, – прокомментировала она и резко поднялась.
Если императрица маг, обладающий стихией огня, то как она ударила меня, не прикасаясь? На это способны только менталисты! Я вспомнила наконец, где встречала подобное – отец так наказывал братьев. Он не касался их! Ни разу.