Двери вагона распахнулись.
Катя стояла, прислонившись спиною к колонне, и на останавливающиеся поезда ещё не смотрела, а залипала в телефон. Неожиданно, мелкая человеко-волна из очередного поезда вынесла синее пятно, приближающееся теперь к ней. Девушка оторвалась от экрана и подняла голову.
Улыбка потрескавшихся губ, обнажающая кривые, жёлтые зубы. Короткая щетина, множественные воспаления, ранки. Нездоровая, заветренная кожа; угри. Выпуклый над свинячьими глазками лоб, привносящий в это малость продольное лицо нечто древнее, бессмысленное и беспощадное. Если б он перестал улыбаться и застыл в дереве – сошёл бы за истукана в вечном трауре.
На то, чтобы взять себя в руки и не выдать охватившего её животного страха, у Катеньки было каких-нибудь несколько десятых секунды.
Лыба мойщика ещё более оскалилась, но тут, похоже, и он себя в руки взял – и принял более спокойный, деловой вид (насколько это вообще было к нему применимо).
К его неожиданности, девушка протянула руку – и он её с каким-то даже почтением пожал.
— Ещё раз привет, — сказала она, и чуть замешкалась: — Фёдор!
— Здарова-здарова!
Громко объявил мойщик, засунул лапу в карман пуховика – и достал на фирменно-тусклый свет московского метрополитена вещицу, из-за которой и случился весь сыр-бор.
Екатерина тихонько проскандировала "урааа", взяла свой плеер, и коротко оглядев, закинула в кармашек. Истукан гордо улыбался закрытым ртом и даже приосанился. Девушка, исполненная признательности, сказала:
— Огроменное спасибо! — и протянула ему пакет: — Это тебе!
Федя подарка никак не ожидал, и сюрпризу очень обрадовался. В пакете лежала коробочка с чертёжным изображением мульти-инструмента – и он сперва даже не понял, что это такое, но тоже поблагодарил в ответ. Девушка была любезна и сказала "тебе спасибо!".
Повисла неловкая тишина.
После мгновенного микроанализа, Катина соображалка не нашла подходящим к этой ситуации ни одно из известных ей слов прощания, и потому девушка лишь улыбнулась, взмахнула пятернёю, развернулась на месте и направилась прочь.
Довольный собою мойщик тоже поднял лапу в то мгновение, ещё чуть-чуть посозерцал удаляющуюся фигурку, преспокойно повернулся и развалисто почесал к концу платформы.
Фёдор уже решил, что раздавит сегодня поллитры водяры. И хер с ним, с похмельем. Сработается – не впервые.
Из тоннеля доносился стук колёс приближающегося поезда.
Мужчина остановился у грязных следов на платформе, означающих, что двери в вагон будут здесь. И вдруг почувствовал нежное прикосновение к своему плечу.
— Фёдор! Ты чем-нибудь занят сегодня? — спросила, как ни в чем не бывало, та самая блондинка.