— Круто, — с некоторой принуждённостью только и ответил Фёдор.
Пара неспеша направлялась вдоль волгоградского проспекта, и уже несколько времени молчала. Катя поражалась: с ней рядом шёл человек, с которым нельзя было поговорить о музыке, кино (вернее, ей очень не хотелось бы узнать, что он называет этим словом), и тем более о литературе. Это был редкий человек в её реальности, но один из несчетного числа в реальности страны. В такие моменты Катенька думала, что принадлежит не просто к "золотой" молодёжи – а к самой, что ни на есть, платиновой. Платиновой, да инкрустированной бриллиантами, а также освященной лизергиновой кислотою и обваленной в кокаине – заряженной нести сквозь эти улицы пушечного мяса Истинный Свет, и ярко сгорать, сгорать. Круче были только мёртвые.
Девушка заглянула в смартфон – согласно карте, где-то прямо по курсу находился макдак, и вскоре жёлтая буква М обозначилась на горизонте. Она предложила зайти – он согласился.
Заняв место в очереди "ресторана", девушка показала своему спутнику золотую пластиковую карту, и тоном, не терпящим возражений, объявила:
— Я всё оплачу. Заказывай, что хочешь.
Джентльменские амбиции Фёдора вдруг испугались её властного взгляда и дружно спрятались. В заветный момент он озвучил столько наименований, что даже успел забыть, с чего начал. Катя же обошлась салатиком, наггетсами, мороженым и шоколадным коктейлем. Для неё этого было ужасно много, но ладно уж, порешила она – раз уж вытворяет невесть что, то можно и поесть!
Парочка удачно расположилась за только освободившимся столиком в одном из углов. Первые десять минут они молча ели. Мойщик, видимо, был очень голоден, и жрал как не в себя.
Внезапно, блондинка спросила:
— Фёдор, а ты служил в армии?
Мужчина, к её удивлению, вытер рот салфеткой и с улыбкой протянул:
— Ооо, ну да. В стройбате. Но у меня же как было – я девятый класс не закончил, а уже работал, — тут девушка выпучила глаза, — у нас там, в селе, у трассы мойку построили, и грузовиков там всегда много было. Ну и вот, когда повестка пришла, вся хуйня всплыла, меня в шаражку определили. А потом уже служба началась.
— Сколько ж ты в ней учился?
— Не помню, честно. Вроде недолго. Мы там много бухали. Я до этого, кстати, не пил вообще. У меня ведь мать с отцом много пили, и был этот... Стимул. А теперь понимаю, что не хотел я просто с ними в одной квартире спиваться.
— И что у вас в армии было?
Федя выразил разочарование одним только выражением лица:
— Да поебень всякая. Здание комбината какого-то весь год ремонтировали, блядь, долбили его как умели. Ну, пара-тройка серьёзных бросков была, да, землянки хуячить научились. А в остальном галиматья.