Исабель продрогла, хотя было совсем не холодно. Она готова была заплакать. Урсула уже всхлипывала рядом. Исабель не знала, сколько ещё сможет так просидеть.
– Я просто не понимал этого, – вдруг произнёс папа.
Исабель встрепенулась, Урсула наклонилась вперёд, чтобы лучше слышать. Мама отёрла слезу, а папа продолжал:
– Почему она всегда так злилась на меня? Она не была такой, пока мы сюда не приехали. Я только и думал о том, чтобы мы поскорее вернулись домой, уехали подальше отсюда, чтобы всё стало как раньше. Я и так держался от неё в стороне, играя с Леной.
– Это из-за того, что она потеряла ребёнка, – объяснила мама, и Исабель услышала, как дрожит её голос. – Только поэтому.
– Это не оправдание.
– Да, – ответила мама, кивая, – и она это знает. Она просто не могла вести себя иначе.
– А Лена… Нам было так хорошо вместе. Она была мне как младшая сестра. Та сестра, которой у меня никогда не было. И после того как… я… я так скучал по ней.
– Твоя мать думает об этом не меньше тебя, – сказала мама почти шёпотом на ухо папе.
– Не знаю, смогу ли я простить её, – произнёс папа.
На несколько секунд мама закрыла глаза.
– Не могу и не буду советовать тебе, как поступить, – сказала она. – Ты должен сам решить, хочешь ли, чтобы она и дальше присутствовала в твоей жизни. Но не покидай нас.
Папа ничего не ответил.
По маминым губам можно было догадаться, что та что-то говорит. А потом через сад, через цветочные клумбы донеслись до слуха Исабель, прятавшейся за кустом бузины, её слова:
– Вернись к нам, – шептала мама, – пожалуйста.
Папа продолжал вглядываться в дом на холме. Так он сидел долго.
Исабель обняла Урсулу и замерла, но с каждой секундой сидеть без движения становилось всё труднее, а вскоре это вообще стало невозможным.
И тут папа положил голову маме на плечо и разрыдался.
Мама обняла его. Исабель никогда раньше не видела, чтобы кто-то так плакал. По крайней мере, взрослые. И уж никак не папа. Это было настолько странно и непривычно, что у неё в горле словно застрял ком, и как она ни пыталась его проглотить, он стоял на месте.
Исабель и Урсула сидели, не шевелясь, в траве за кустом бузины. Урсула сжала руку сестры и притянула Исабель ближе к себе. Исабель обняла сестру, а та положила голову на плечо Исабель. На руку Исабель капали горячие слёзы – не то её собственные, не то Урсулы.
– Не уходи от нас, – повторила мама, – слышишь, Эрленд? Я люблю тебя, я тебя не отпускаю.
И Исабель увидела, как мама целует папу в голову – несколько раз, целует его кудрявые волосы. Они сидели, крепко обняв друг друга, и оба плакали, будто Ромео и Джульетта. Ясно было, что они любят друг друга, как и раньше, и что никогда-никогда не станут разводиться. В тот момент Исабель окончательно это поняла – а рядом плакала Урсула, всхлипывал папа и шмыгала носом мама. Она была уверена, что они отпразднуют рубиновую свадьбу, а потом золотую, бриллиантовую и какую угодно, ведь это и есть настоящая любовь, которая сильнее смерти…