— Блин, еле живой остался, — пробормотал-прошептал я, — если бы не наука двух миров, то лежать бы мне в луже своей крови. Правда за последний мой удар отец задал бы мне на орехи, — улыбка непроизвольно легла на мои губы.
Усталость навалилась новой тяжестью, но, пересилив себя, я вернулся к своей сумке, достал полоски кожи и принялся связывать девушку по всем правилам отцовской науки, добавив сюда знания моего мира. Ну, никак не поворачивался язык назвать ее ракшасом, никаких черт, присущих демонам и ракашасам у нее не наблюдалось. И только сейчас, отойдя к дереву, рухнул на землю.
Открыл глаза, и тут же встрепенулся — я уснул, хотя и не хотел этого делать. Блин, так и головы можно лишиться или опять стать рабом. Посмотрел на связанную девушку — лежит в той же позе, что и раньше. Даже если в сознании уже, то мне без разницы — не развязалась и ладно. Сильная усталость прошла, раны чесались, некоторые еще побаливали. Прогнал опять свою энергию по телу, но совсем немножко, лишь бы только боль прошла. Вот теперь можно заняться сбором трофеев. Осмотрел место побоища, хорошо тут порезвились маги: в одном месте был настоящий лесоповал, в другом просто мятые кусты и деревья, в третьем обгоревшие деревья и кусты. Хорошо, что ветра нет совсем и пожар не начал распространяться. Я ходил по этому полю битвы, вокруг него, и собирал все подходящее для слова трофеи. Тринадцать заплечных мешков принадлежали, вероятно, ракшасам, а вот валькирии ехали налегке. Последнюю, из оставшихся в живых, я отнес к дереву и уложил под ним, накрыв покрывалом, найденным в одной из сумок.
Занялся перебором, где очень обрадовался одежде и еде в виде сухофруктов и крупы, не обошел своим вниманием и небольшой котелок, и такой же небольшой шатер. Но самые дорогие вещи достались мне от девушки и ее сумки. Я уверен, что она была командиром и сумка, в которой я нашел подробную карту, принадлежала ей. Кроме карты, там были еще какие-то амулеты, писчие принадлежности: ручка с чернилами и стопка листов, и произведение искусства в виде глаза. Вот последним я залюбовался, ведь мастер невероятно точно изобразил его, ему даже удалось показать маленькие жилки. Присмотревшись, понял, что камень чуть прозрачный, поскольку часть этих прожилок уходила внутрь.
— Нееет, — пробормотал я, — такую вещь продавать не буду, разукрашу ее, и будет стоять у меня на полке.
На счет амулетов решил в каком-нибудь городе показать магу, чтобы объяснил их работу, а там можно и продать будет, если закончатся день. Насчет денег было неплохо: шесть золотых монет, одиннадцать серебряных, два десятка меди. Память местного паренька подсказала, что это хорошие деньги, а моя память кричала о какой-то шаблонности. А еще меня поразили мечи моей соперницы — одного взгляда было достаточно, чтобы понять их необычность. С дугой стороны, местная память подсказала, что здесь много необычного оружия, да мастеров по его изготовлению имеется достаточно. Не удержавшись, обнажил их и совершил несколько движений танца с мечами, как называл эту разминку мой отец. Почти сразу понял, что мечи то разные! Если один великолепно лежал в руке и отвечал на малейшие мои движения, то второй был продолжением руки. Они совершенно точно были парными, созданными для полного двурукого мечника, но в тоже время разными. Создавали их разные мастера, один из которых и создал шедевр, а второй попытался его повторить. Но именно, что попытался. Нет, он создал великолепное оружие, но до образца оно не дотягивало. Все трофеи мне не унести в любом случае, значит, выберу самое необходимое: еда, шатер, амулеты, одежда, оружие и некоторые другие вещи. Получилось, что придется брать с собой две сумки.