Мужчина замялся, так же внимательно разглядывая меня, затем как-то странно широко улыбнулся и заметил:
— Так вот как выглядят русалки?
— Да вы, должно быть, издеваетесь? — возмутилась я. Ладно маленькая девочка так называет. Ей, в силу возраста, можно. Допустим, охранник пошутил, но тут я сама ему рассказала. Но теперь еще один индивид изволил шутить! А это уже начинает раздражать.
— Что? — перестал он улыбаться, и внимательно на меня посмотрел.
— Ничего, — буркнула я. — Вы, кажется, благодарить хотели. Так что, будьте добры, благодарите и не задерживайте. Я, знаете ли, спать хочу. Время позднее, — сварливо заметила, чувствуя, что раздражаюсь на пустом месте. Сказывается усталость.
— Так, может, я пройду?
— Зачем это? — удивилась я и покрепче вцепилась в дверной косяк. В моем понимании, благодарить можно независимо от того, где стоишь: в доме, или на крыльце. Так что ему мешает? Обстановка должна быть подходящая? Или он боится, что его подслушают и используют в качестве компромата?
— Ну, не здесь же? — возмутился он, тоже не понимая моей позиции.
— А где? Хочу Вам напомнить, что мы с Вами даже не знакомы. Так с какой, такой радости, я должна впускать в дом совершенно постороннего и незнакомого человека?
— Александр, — представился он и обаятельно улыбнулся. Так, во всяком случае, ему казалось. По его задумке, вероятно, я должна была растечься лужицей, и уже усаживать его на свой диван как дорогого гостя, предлагая тому яства различные, потехи полезные и т. д., что положено гостеприимной хозяйке. Лужица у меня, конечно, натекла, но только с капающих, мокрых волос, после душа. А вот сама таять, я была не в настроении. И вообще хотелось, наконец, закончить этот бесконечный день. — А Вы — Марина, верно? — не дождавшись от меня ответной любезности, спросил он.
— Слушайте, Вам заняться нечем на ночь глядя? — поинтересовалась я, сложив руки на груди. — Так у меня дрова в сарае не колотые. Раз не хотите благодарить на словах, приступайте к делу, а я, с Вашего позволения, Александр, спать хочу. Спокойной ночи, — попыталась я закрыть дверь, но меня нагло отстранили, вместе с дверью, и уверенно прошли в прихожую.
Глупо хлопая глазами и шалея от чужой наглости, я прикидывала мне уже стоит кричать «караул» и сочинять заявление в полицию, или обойдется?
— Я для этого и пришел, — перешел он к делу, доставая из кармана брюк несколько красных купюр. — Вот, — протянул он мне изделия Центробанка, с видом благодетеля.
— Это что такое? — не поняла я, чувствуя, как раздражение во мне пошло на второй круг.