Девчонки посмеиваются: самолёты — «уточки», самый опытный лётчик — Селезень. Не эскадрилья, а утиная стая! Но ко всему, что говорит красвоенлёт, прислушиваются. Как-никак, настоящий лётчик и вообще — в отцы им годится.
На формирование и «усушку-утруску», говоря словами все того же Селезня, матчасти и личного состава ушли почти сутки. И уже следующим вечером, не дожидаясь, пока начнет смеркаться, четыре признанных годными к вылету У-2 один за другим поднялись следом за капитанской «уточкой». Сделав круг над аэродромом, восемь девчонок — пилотов и штурманов — в фанерных самолётиках направились на юго-запад, в сторону приближающегося фронта…
30 сентября 1941 года,
Дмитровск-Орловский
Ещё во времена, претендующие на почётное звание незапамятных (ну, хотя бы потому, что, принадлежа личному прошлому, теперь они объективно являлись будущим), Годунов вывел для себя правило: составляя план на ходу, рискуешь завалить работу. А результат надо как раз таки выхаживать. В самом прямом смысле слова. Ножками. С поправкой на текущий момент — выезживать. Вот и моталась его «эмка» остаток дня и весь вечер по городу и окрестностям, прокладывая экскурсионно-туристические маршруты для искушенных европейцев. Сперва командующий внимательнейшим образом осмотрел город. Потом, подхватив по пути Нефёдова, выехал на место будущей пламенной встречи — в междуречье Нессы и Неруссы. Полюбовался пока ещё мирными ландшафтами, прикидывая, как бы половчее приспособить их для войны, — и двинулся в лес, с притворным видом большого знатока вслушиваясь в диалог старлея и партсекретаря: они с мальчишеским азартом обсуждали (а что, по возрасту оба куда ближе к пацанам, нежели к дедам), как половчее организовать засаду. И снова — в город, с заездом на станцию: все ли готово к отправке эвакуируемых и к принятию состава из Орла?
Попутчики менялись, но чаще других рядом с командующим оказывались Федосюткин и Мартынов. Заодно появлялась лишняя минутка, чтобы частности обсудить, без отрыва от бурной деятельности. А частности — это совсем не обязательно мелочи. Скажем, сорок пять тонн ГСМ — это не то чтобы очень много, но довольно внушительно. А ежели учесть, что до них всего-то полчаса пути, так и вовсе подарок судьбы. И не успеть толком воспользоваться им — идиотизм, если не преступление. Следовательно, ещё пару машин в деревню с красивым русским именем Лубянки направить просто необходимо.
…Годунов понятия не имел, насколько был прав, мысленно поименовав содержимое лубянских складов подарком. Тем паче, представить себе не мог, что одним только своим распоряжением аккумулировать горючее в Дмитровске внес дополнительные коррективы в историю. Никаких хитрых взаимосвязей, никакого эпического, высокого эффекта бабочки; все просто, приземленно — эффект гусеницы, которой вместо ветки с сочными листьями подсунули сухую. Ибо в прежней истории «быстроходный Хайнц» был настолько стремителен и пока ещё непугано нахален, что оставил тылы далеко позади и в город вошел с почти опустошёнными баками. Час-другой — вроде, пустяк, да не тогда, когда счёт идёт на эти самые часы. А тут — лубянская горючка, подарок если не царский, то уж княжеский — точно. На той дарёной горючке и двинули к Орлу.