Тем не менее, к стратежкам он пристрастился… а началось-то все ещё в период службы с невинных тетрисов и пасьянсов! Точнее, началось с того, что ему опротивела, обрыдла и осточертела продукция самого важного из искусств. Прежние герои казались архаичными, как ламповые телевизоры, новые сплошь и рядом оскорбляли его эстетическое чувство — а оно у Годунова было, хотя он, не признающий дамского слова «эстетика», обычно говорил «чистоплотность».
Поиск себя на тридцати квадратных метрах изрядно затянулся, и не было уже рядом ни материально озабоченной жены, ни приятелей-доброхотов. То есть не было ничего, что составляет жизнь обычного благополучного человека. Порой ему казалось: окружающий мир — искусственный и пустой, словно бело-красная банка из-под «Кока-Колы», люди не живут, а только выполняют примитивнейшую программу: «спать, работать, есть, совокупляться, спать, работать»… Чтобы избавиться от этого ощущения, Годунов, выключив надоедливо бормочущий «зомбоящик», доставал из шкафа пару альбомов в тёмно-вишнёвых коленкоровых переплетах и погружался в застывшие на бумаге мгновения того, настоящего, мира. Его собственного мира нерастраченных попусту надежд.
Вот на одном листе — немногочисленные снимки со свадьбы родителей. Отец — в отутюженном кителе с воротом-стоечкой, уже без погон и петлиц, но латунные пуговицы со звёздами ещё не спороты. По тем послевоенным годам нормально: многие фронтовики «донашивали второй срок». Мама в простом светлом платье и с кружевным шарфиком вместо фаты. Вот — широкоглазый стриженый паренек в необмятой фланке с гюйсом на плечах и звездастым якорем на пряжке. Первый «увал» в мореходке… Вот — веселые лица под бескозырками, играют мышцы под обтягивающими тела тельняшками, двумя ровными крыльями подняты весла яла 6-Д: соревнования по гребле на День ВМФ СССР. А тут — фотографии офицерских лет: то в кителе, то в тужурке, то в робе. Вот на этом фото он при полном параде гуляет по Ленинграду. А на этом — в родимой БЧ-5, опирается рукой о переборку. Лицо усталое, и без того тонкий нос совсем заострился, чисто выбритые щеки проваливаются. Да, тяжёленек был тогда поход…
Сейчас, конечно, Годунов смотрится презентабельнее: с годами обзавёлся небольшим «командирским» брюшком, в волосах мелькает проседь (друзья по службе, помнится, смеялись: «Как на шкурке у песца!»), аккуратно подстриженные небольшие усы прикрывают шрамик на рассеченной в детской драке губе. Но все так же горда офицерская выправка и сильны моряцкие руки. Что же до морщин на лбу — так оно и к лучшему: авось умнее покажется и уж точно — солиднее. Как полагается не просто домоседу, а отшельнику.