— Мариша, открой, — голос наёмника был глухим.
— Вы обещали снять колдовство.
Наёмник с трудом повернулся ко мне и покачал головой. Он выглядел измотанным, а на висках опять выступил пот. Наверное, стоило предложить восстанавливающий чай и потом говорить о госпоже Блакли.
— Открой.
Я упрямо сжала губы, а он с тоской посмотрел на дверь и окончательно отвернулся от меня. Тут же выбросил в воздух свободную руку и что-то прошептал. Дверь с грохотом распахнулась, и наёмник немного неуверенно шагнул за порог. Дверь тут же захлопнулась, как будто ничего и не было.
В лавке повисла тишина. А я стояла напротив двери и совершенно не понимала, как такое могло случиться. Вроде бы всё так хорошо началось, маг пришёл со мной, даже вроде поговорили. Но моя старуха по-прежнему спит. В растерянности я обошла прилавок, села на высокий табурет и опять обхватила голову руками. Как же я устала за этот день.
Утро наступило неожиданно. Вскочила с рассветом, не понимая, почему, вообще, встала. Прошлась по комнате, поняла, что спать уже не хочу. Но потом все равно долго сидела на постели и не могла собраться с мыслями. Люди к нам в лавку вряд ли пойдут. Ни хлеб, ни булочки ставить не надо, но глаза уже открылись как по команде. Тяжело вздохнув всё же, привела себя в порядок и спустилась.
Моя старуха сладко спала на диване в нашей небольшой гостиной и выглядела, как никогда безобидно. Присела на краешек, осторожно убрала растрепавшиеся волосы с её лба и задумалась. Что дальше? Без мага тут не обойтись и чем быстрее он найдется, тем лучше. Чем дольше спал человек, тем сложнее было его расколдовать. Были случаи, когда заклинания снимали спустя десятки лет. Только это было давно, занимались этим очень сильные маги, и самое главное, не поодиночке.
Пойду к целителю, он человек неглупый, что-нибудь посоветуют. Но надо идти не утром, когда он ещё не проснулся и, возможно, мучается похмельем. И не вечером, когда его уже доведут местные барышни своими придуманными хворями. Помнится, только из-за них он придумал свои сладкие шарики. Невозможно же слушать целыми днями «ой, умираю, чахну во цвете лет от неразделенной любви». Они всерьёз думали, что есть такая болезнь, которая появляется от той самой неразделенной любви.
Сначала он повадился отправлять таких к моей старухе. Но она у меня человек прямой и каждой девице рассказывала, как мало у неё мозгов, а раз она чахнет, то наверняка подхватила от той самой любви кое-какие пикантные болезни. Обычно заканчивалось тем, что старуха под бурные рыдания девицы, читала лекцию по половому просвещению и выдавала какую-нибудь безобидную настойку от нервов.