Этот крик, рожденный лишь однажды, до сих пор как будто не замолк – это крик, кричит которым каждый, но не каждый знает в этом толк. И кричал он, сам того не зная, и с глупцами спорил до конца, и мочил невежество без края он вопросов пулей из свинца. Тем снискал тернарную он славу – и для первых он занудой стал, для вторых пришелся он по нраву, а до третьих просто не достал. Он спасал вторых от предрассудков, и спасал от гнева первых он, – но в году так, право, мало суток, да и треть ушла из них на сон.
Жизнь текла – он взрослым становился, годы шли – и вот он возмужал, но любви студенток не добился, никогда хотя не обижал. Он всегда к ним был неравнодушен, не всегда то, впрочем, говоря –– но зачем таким он был им нужен? – им ты дай звериного царя. Им ты дай подобного герою, им ты дай подобного горе, лишь один процент – возможно, с горю, – об ином мечтают о царе. Но держался, впрочем, он достойно, отвержения молча проживал, только сердце билось беспокойно – его случай странный поджидал.
К ним пришла учитель черноока о культуре речь свою вести, и была она так одинока… он ее тогда решил спасти. Каждый день вещала она скромно, после пар тихонько уходя, улыбалась, правда, лишь истомно – но не ждав звериного царя. И он стал на парах с ней общаться, и вопросы чаще задавать, и в журнале сам стал отмечаться, и всю боль былую забывать. И однажды он ее дождался, и вопросом он остановил, до ладошки вмиг ее добрался, розу ей в тот день он подарил. Расцвела тогда она в улыбке, отвечав «спасибо» за цветок – этот мост симпатий страшно зыбкий в тот же день свой первый дал росток. А потом вновь были ее пары, а потом не стало вновь забот, чувств всех прошлых кончились кошмары – им любви дарован целый год. Провожал ее он после лекций, и теперь она его ждала – это было чувство без эрекций, да она и, впрочем, не дала. Ее часто в год тот потревожит этот разный статус их существ… ей в любви Спаситель да поможет и не будет с ней ни капли черств. Год прошел, они затем расстались – так Господь, видать, благоволил, пусть ему студентки не достались – он хоть ей любовь свою дарил.
Год прошел, за ним прошли другие, и пришла пора писать диплом – времена то были золотые… но баллада, впрочем, не о том. Вся баллада наша о тех людях, тех разумных мира существах, коих жизнь однажды всех разбудит, не стесняясь в всяческих средствах.
И не знаем мы своих героев, и не знаем, живы ли они, их найти мы можем средь помоев, но внутри они уже цари. Лишь отбросив сон свой скоротечный сможем мы разумно дальше жить… сказ о жизни вечно бесконечный – но балладу жаждем завершить. Сколько можно, право, в самом деле, нам писать Спасителе о том, ведь иные светочи поспели… но оставим их мы на потом.