Что же нам делать со всеми этими мечтаниями, которые с завидным упорством никак не желают исчезать? Должны ли мы считать, что они вытекают из нашей греховной природы, и поэтому постараться избавиться от их влияния? Должны ли мы впадать в другую крайность и называть их вполне оправданными, опираясь на точку зрения тех богословов, которые поддерживают в нас уверенность в том, что Бог удовлетворит любое желание нашего сердца?
Вот вам пример. Муж одной женщины после тридцати лет совместной жизни бросил ее ради молодой девушки. Брошенная супруга хочет вернуть его. Что делать? Одна линия поведения предписывает ей отказаться от желания примириться с мужем и согласиться на отношения дружбы и взаимопомощи, по мере сил и Божьему усмотрению. Другой вариант – честно признаться в своих желаниях и довериться Богу, что Он исполнит их. Похоже, что выбор здесь возможен между стоическим отрицанием собственных желаний и прагматичным подходом к христианству, который гарантирует удовлетворение всех наших желаний.
Мы можем либо сами сделаться машиной, либо превратить Бога в торговый автомат, который выдаст нам все, чего мы ни пожелаем, – только брось монетку.
Однако должна существовать и лучшая альтернатива. Нужно таким образом отнестись к реальности наших внутренних желаний, чтобы не пренебречь ни своей личной жизнью, ни заповедью Господа любить друг друга. Внутренняя перемена направляет нас одновременно к страстному осознанию собственных желаний, которое сохраняет нас в здравом уме, и к такому стилю общения, который не замыкает нас на самих себе и позволяет проявлять искреннюю заботу о ближних.
Я предлагаю следующее решение. Для того чтобы честно разобраться в том, что творится в вашей собственной душе и чтобы начать искренне, от всего сердца заботиться об окружающих, нам необходимо понять две вещи. Во-первых, наши желания, хотя они и побуждают нас на самые разнообразные греховные действия, напрямую связаны не столько с нашей падшей природой, сколько с нашей человеческой сущностью. Другими словами, человеку свойственно желать. Во-вторых, когда мы внимательней посмотрим на наши глубинные желания, мы осознаем, что то, чего нам хочется, просто недоступно до тех пор, пока мы не окажемся на небесах. И чем яснее мы осознаем свои самые страстные стремления, тем более одинокими и печальными мы себя чувствуем. Можно сказать, что мы чувствуем себя не в своей тарелке, или, как выразился один мой коллега, «не в своем гнезде».
Попытки заглушить свои сокровенные желания бурной деятельностью в лоне церкви или, напротив, попытки удовлетворить их отрицают ту простую истину, что мы по праву желаем того, чего не можем иметь в этом мире. Мы были созданы для жизни в совершенном мире, не заросшем сорняками дисгармонии и всеобщего отчуждения. А пока мы живем здесь, на земле, нам не избавиться от боли. Таким образом, человеку свойственно не только желать, ему