— Барин, я очень жалею, но мне негде вас положить. На лавке сплю я, а Арпад и Костел на кровати. Наверху, вы сами знаете…
И Янош словно обрадовался, что у него есть веские причины не принимать графа, покончить раз навсегда с этой постыдной дружбой, которая ничего не приносила ему, кроме вреда. Что у него общего с барином?
Подавленный граф, стоя в дверях, подумал с минуту и сказал:
— А на чердаке с сеном, над сараем, нет места? Если вы позволите, я лягу там. Я ночью не курю. У меня даже папирос нет.
Янош только рот разинул. Такого он никак не ожидал, и ответить было нечего. Он взглянул на Арпада, но тот, как всегда, улыбался, и Янош не мог понять, что кроется за этой улыбкой. Он вздохнул, почесал грудь под расстегнутой рубашкой и тихо сказал:
— Так я вас провожу туда, барин. Может, там блохи, может, мыши… Не знаю… Как хотите…
Постелив для барина на сене покрывало, Янош вернулся в кухню, но на душе у него было не слишком спокойно.
— Кто это приходил? — осведомился Костел.
— Прежний наш помещик. Теперь дела у него плохи, и отец иногда пускает его к себе.
Янош поспешил прибавить, стремясь не столько выгородить барина, сколько избежать того, чтобы у механика государственной фермы, Костела, сложилось неблагоприятное мнение о нем, Яноше:
— Он работает, бедняга, ежели находит работу, даром хлеба не ест!
— Работает, а потом напивается, и его всякий раз выгоняют с работы, — объяснил Арпад.
— А в свое время он был человеком порядочным? — спросил Костел.
— Может, был и более порядочным, чем другие, так отец говорит, да все же помещичьих законов придерживался. Не нарушал их, упаси бог! Он не сажал людей в тюрьму за долги, но чтоб долг простить — уж это нет, тотчас же отбирает обратно и землю. И даже не он, а его управитель Имре.
— Ну, на то он и барин, что ж с ним поделаешь! Мало кто из них, из бар, отказывался от своих обычаев, когда они еще властвовали. Да черт его побери, пусть сидит себе там, в сарае. Так вот, Арпад, я тебе рассказывал про ту зиму, когда меня отдали в учение. Иду это я…
Янош больше не слушал. Его терзали мысли о барине. «Конечно, он голоден. Не следует ли сейчас отнести ему чего-нибудь поесть? А он-то разве когда-нибудь давал поесть даром? Но как оставить человека в своем доме голодным? И если накормить его сейчас, что скажет этот парень, который и церкви-то не признает? Что я кормлю бар? Что я с ними компании вожу, как уже раз сказала Тереза. Черта с два компания, я вытаскиваю из погреба, а барин ест!»
— Что с тобой, отец? Чего ты мучаешься? Поди отнеси ему тарелку токаны, ведь осталось… И скажи наконец, скажи ему прямо, чтоб он больше не приходил, а не то когда-нибудь Тереза или Габор выгонят его за ворота. Поди, отец, отнеси и скажи! Ведь мы не так богаты, как праотец Ной!