— Это ваши проблемы. Только я на такое не подпишусь. На мне крови нет и не будет, — с некоторым пафосом произнес Валентин. — Ты, наверное, совсем рехнулся? Я простой работяга, а не убийца.
— Убийцами не рождаются, ими по нужде становятся — от клюквы с грибами, — философски заметил Володя. — Я же тебе, можно сказать, благородное дело предлагаю, людям помочь и свою семью сохранить. Медалью тебя за это не наградят, но деньги получишь приличные. Жена на тебя молиться будет, — продолжал он уговаривать брата. — Кузякин говорит, что тут и риска почти нет никакого. Ментам заказные убийства не по зубам. Валя, подумай хорошенько. Надо будет, я тебе и с транспортом помогу.
— А почему вы сами не хотите? Деньги бы сэкономили.
— Самим нам нельзя, соседи в милиции засветились. Да и нервы у всех не в порядке, а здесь требуется холодный рассудок.
— Нет, брат, не уговаривай. До весны как-нибудь дотяну, а там, глядишь, в лесу строчки со сморчками вылезут, сок березовый появится.
— Ну и живи всю жизнь со своими сморчками. Я думал, ты умнее, — махнул рукой Володя.
Настроение у обоих испортилось, они быстро допили бутылку, наспех распрощались, и Володя отправился домой.
По дороге он зашел к соседям и с грустью им сообщил о результате состоявшегося разговора.
— Может, он цену себе набивает? — удивился Кузякин. — Так ты ему объясни, что все без обмана, согласно действующим расценкам.
— Да нет, просто не может он, такой человек. Я думал, жизнь его окончательно приперла, оказывается — нет.
— Я бы со своей «крышей» поговорил, только они с бомжом связываться не будут. Их потом конкуренты засмеют. Не переживай, найдем кого-нибудь другого, — успокоил Володю Кузякин. — Народ уже деньги начал сдавать.
Несколько дней прошло в бесплодных поисках киллера. Поиски усилились после того, как вышел из строя лифт. Его обесточили, похитив медную электрическую катушку, а попутно вывернули в подъезде уцелевшие до сей поры лампочки. И вновь разъяренные лица жильцов, поднимавшихся в темноте по лестнице, были обращены в сторону чердака. Даже те, кто до последнего не верил в легитимность принятого собранием решения, окончательно отбросили сомнения. Все, кроме неподдающегося перевоспитанию Степана Яковлевича, который держался на валерьянке и непрерывно бормотал про какой-то высший разум.
Анна Сергеевна стойко перенесла сорок дней со дня исчезновения Мурзика и все свободное время ходила по злачным местам района, разыскивая подходящего наемника.
Однажды вечером она привела к Кузякину пьяного мужика в грязной поношенной одежде.