После того как осмотр был завершен, Ковалев жестом подозвал к себе Елкина и дал ему указание пригласить наутро Вознесенских к начальнику отдела для обсуждения одной деликатной темы, а сам спустился к народу и доложил о результатах поиска.
— Мусор мы на всякий случай убрали, чтобы уменьшить пожароопасность, — сочинил он на ходу, чтобы не давать жильцам повод для сомнений, и вместе с опергруппой покинул дом.
«Неужели это и есть заказчики? — спрашивал себя Ковалев, возвращаясь в отдел, — Совершенно нормальные люди. А впрочем, почему бы и нет? У нас сейчас и не такое возможно».
На следующий день с самого утра Субботин и Ковалев наметили дальнейший план действий. По их указанию один из оперативников выехал в Красногвардейский районный суд, чтобы покопаться в архиве.
Участковому Елкину, сбросившись, выдали двадцать рублей из личных денег, приготовленных на обед, и отправили в гражданской одежде шляться по ближайшим забегаловкам.
— Пивка попей, с народом пообщайся. Может, кто-то этого Серебрякова и знает. Только смотри не увлекайся, — проинструктировал его Субботин.
Сами же они с нетерпением стали дожидаться прихода супругов Вознесенских.
В то же самое время Анна Сергеевна давала последние наставления мужу, которого перед этим заставила принять две успокоительные таблетки.
— Мы еще не знаем, по какому поводу нас вызывают, поэтому лишнего там не болтай. В крайнем случае о политэкономии расскажи, — посоветовала она. — А еще лучше совсем помалкивай. Я за тебя все, что нужно, отвечу. Знаю я, чем эти приглашения заканчиваются.
Точно в назначенное время профессорская чета появилась в кабинете Субботина. После краткого знакомства тот разместил их на диване и начал беседу в лучших традициях восточной дипломатии.
Анна Сергеевна легко подхватила избранный стиль общения и принялась оживленно делиться жизненными воспоминаниями и пересказывать биографии членов семейства.
— С нами еще свекровь живет, — перешла она через сорок минут к старшему поколению. — Только она совсем старенькая, глухая и из дома не выходит.
— А с головой у нее все в порядке? — не выдержал Ковалев и нарушил дипломатический ход беседы.
Анна Сергеевна повернулась в его сторону.
— Да разве в восемьдесят лет такое воз можно? Революция, эмансипация, индустриализация, коллективизация, эвакуация, либерализация, опять индустриализация, демократизация, приватизация, — принялась она перечислять, загибая при этом пальцы. — А сейчас еще инфляция. Скажите, может человеческий организм за одну жизнь такое выдержать? Но мы с ней дружно живем. Она у нас старой комсомольской закалки.