Арабы и море. По страницам рукописей и книг (Шумовский) - страница 91
Не напоминает ли этот рассказ о судьбе африканского вождя Таманго из одноименной новеллы Мериме?
Наряду с вывозом золота работорговля составляла основной источник активного баланса арабской морской торговли. Огромная прибыль с лихвой покрывала убытки от нередких кораблекрушений и стремила алчных купцов к новым рискованным экспедициям. Их не останавливала перспектива долгого утомительного плавания на несовершенных кораблях по опасным морям; не пугали периоды безветрия, истощавшие на судне, затерянном в безбрежном океане, запасы провизии, пресной воды и дров; не страшили морские бури, губившие ценные товары и выбрасывавшие уцелевшую горстку людей на неведомый берег. Сказочный Синдбад – классический пример торговца, на всю жизнь зараженного духом стяжательства. Насколько велик был объем работорговли, видно из малозаметной на первый взгляд детали в приведенном выше рассказе: царя «Софалы зинджей», увозимого в качестве раба в Аравию, и его свиту присоединяют к остальным рабам, которых на судне уже имеется «около двухсот голов». Тот факт, что рядовое купеческое судно, одно из многих, вывозило из Африки за один рейс двести рабов, говорит и о большом размахе работорговли, и о высокой грузоподъемности арабских торговых судов. Увозом в рабство занимались не только купцы, но и, например, правитель острова Киш, лежащего в Персидском заливе. Набеги на африканское побережье давали в его руки пленных зинджей, которые затем с большой выгодой продавались им на невольничьих рынках.
Однако не все рабы вывозились. Рабский труд широко применялся на плантациях колонистов и, быть может, на промывке золота и выплавке железа, меди, бронзы и олова, изделия из которых, как и места обработки руд, обнаруживаются по всему течению Замбези вплоть до Анголы. Состав колонистов пополнялся в основном за счет мусульман с берегов Персидского залива, в то время как внешняя торговля Африки все более сосредоточивалась в руках мусульман малайской крови – индийских баньянов, откуда понятно, почему арабу Ахмаду ибн Маджиду, оманскому лоцману, связанному с торговой навигацией, португальские хроники приписали индийское происхождение.
Мадагаскар как составная часть Восточной Африки, лежавшая на морских путях арабов, принимал в арабско-африканской торговле большое участие. Купцы из Басры, Маската, Адена и Джедды вывозили отсюда в больших количествах амбру и бетель. Не меньшее значение имел остров Занзибар. Название «Занзибар», где в окончании бар отражено санскритское вара «страна», впервые засвидетельствовано в тринадцатом столетии. До этого арабы пользовались термином «страна зинджей», в содержание которого включался также значительный район на материке. Как и к Мадагаскару, плавание к Занзибару было сопряжено с большими опасностями: у берегов Мадагаскара водовороты нередко поглощали мелкие суда, а у Занзибара, если парусные суда пытались пристать к нему при отсутствии благоприятного ветра, сильное течение относило их далеко к югу. Поэтому Занзибар был посещаем сравнительно редко. Однако, известный грекам под именем Менутиас, он вел оживленную морскую торговлю с Египтом еще в начале новой эры. Что касается мусульманского периода, то, возможно, именно Занзибар имеет в виду арабский географ Якут, когда он говорит о большом острове Ланджуя, который помещается в стране зинджей и является местопребыванием зинджского царя. «Сюда, – отмечает Якут, – стремятся корабли со всех краев… Населяют его мусульмане. Виноградники здесь дают урожай три раза в год». В конце XV века Занзибар, населенный зинджами и арабами, вел обширную торговлю амброй, слоновой костью, раковинами, медом, рисом, воском, шелковыми и хлопчатобумажными тканями. Занзибар посещали не только арабские, но и индийские купцы. Поздние Пураны, индийские эпические поэмы Х-XVI веков, упоминают об острове Санха (то есть Занзи[бар]), который «окружен землей золота».