Михаил Александрович открывает пухлый фолиант, помеченный маем 1928 года, и мы погружаемся в застывшую летопись погоды.
— Вот смотрите, — говорит он после некоторого раздумья, — в конце мая Гренландское море пересекал мощный циклон. 25 мая его центр находился примерно в 200 километрах юго-западнее Шпицбергена. Он-то и определил погоду в тот роковой для «Италии» день: южные встречные ветры, туман, снег, обледенение. Прав был Мальмгрен, когда советовал отложить путешествие. Как видите, синоптическая карта составлена на 7 часов утра. Значит, по крайней мере в следующие двенадцать часов после катастрофы «Италия» летела в направлении северо-северо-запад со скоростью 30—35 километров в час.
Нам не терпится узнать, что же произошло с дирижаблем в последующие дни. Мастерских перелистывает несколько страниц, внимательно всматриваясь в кривые барических давлений, и неторопливо продолжает:
— В следующие двое суток направление ветров в Арктическом бассейне изменилось. И «виноват» в этом все тот же циклон. Обратите внимание: он продолжал свой путь на восток, и 26 мая его центр оказался уже юго-восточнее Шпицбергена. А еще сутки спустя подобрался уже к Новой Земле. Южный ветер в приполярной области между Гренландией и Шпицбергеном сменяется восточным, а потом северо-восточным. И если 26 мая его скорость составляла примерно 40 километров в час на высоте 1—2 километра — именно там мог дрейфовать дирижабль, то сутки спустя он ослабевает до 20 километров в час.
Теперь мы располагали вероятной картой ветров, по которой можно было прогнозировать варианты движения свободного аэростатического тела — им стал неуправляемый дирижабль.
«Запустили» воздушный корабль от места катастрофы. Двигаясь по сложной траектории вдоль линий изобар последовательными курсами северо-северо-запад, запад, юго-запад, «Италия» к вечеру 27 мая должна была закономерно оказаться над ледниковым щитом Гренландии. В одном из «затерянных миров» планеты.
А мог ли дирижабль продержаться в воздухе более двух суток? Да, в истории воздухоплавания немало подобных путешествий. О некоторых из них рассказано в очерке «Гибель дирижабля «Диксмюде»».
А теперь мысленно перенесемся на борт «Италии», медленно уплывающей все дальше и дальше на север. В тот момент, когда корабль жестко коснулся ледяной поверхности, внутри его корпуса свободно могли перемещаться только механик Ардуино и такелажник Алессандрини. Журналист Уго Лаго и профессор Понтремолли пострадали, должно быть, больше всех: они отдыхали в проходе на корме дирижабля, принявшей на себя первый удар. Мотористы Чокка и Каратти несли вахту на боковых моторах и отделались, возможно, лишь испугом и ушибами. Может быть, кто-нибудь из них и выбросил, как предполагал Нобиле, канистру с бензином, которая, разбившись о лед, воспламенилась.