– Погоди, – сказала я и пошла в кухню, чтобы принести фотографию, которую нашел мой отец: на ней мои прадедушка и прабабушка были изображены во время их медового месяца.
Джек перевернул ее, чтобы прочесть имена, затем всмотрелся в слегка выцветшие лица.
– Ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к медальону Розы?
– Здесь написано, что это Роза. Но это не она. Женщина на фотографии высокая и стройная. Посмотри, она почти одного роста с мужем, такая же высокая, как и лошадь у них за спиной. И у нее нет никакой тросточки. Найденные на судне останки принадлежат той, что была ростом не выше пяти футов и двух дюймов и при жизни хромала.
– Тогда кто, по-твоему, изображен на этом фото?
– Мередит, кто же еще.
– Но если на судне нашли останки Розы, то почему на ней был медальон Мередит?
– И волны прячут нашу вину, – прошептала я.
От сидения на полу у меня свело ноги. Я попыталась встать. Джек протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Поколебавшись, я взяла его руку. Он не сразу отпустил мою. Несколько мгновений, как будто о чем-то задумавшись, он стоял рядом со мной.
– Если ты права, то в какой-то момент во время землетрясения тысяча восемьсот восемьдесят шестого года Мередит и Роза поменялись местами. Но как? И почему?
Я покачала головой и осторожно высвободила руку.
– Не хочу ничего предполагать. Не хочу думать, что моя прабабушка была убийцей.
– Медальон может быть спрятан среди кирпичей, – сказал Джек и задумчиво добавил: – «В кирпичах камина спрятаны наши грехи».
Мы посмотрели друг на друга, а в следующий миг на дом налетел мощный порыв ветра. Входная дверь задрожала. Люстра над нашими головами покачнулась. Ее подвески тихо звякнули, как будто что-то прошептали на ухо друг дружке.
– Сегодня вечером обещают сильную грозу, – сказал Джек. – И северо-восточный ветер. Думаю, следует ждать сильный шторм.
Мне в затылок тотчас дохнуло ледяным холодом. Я поежилась. А вот Джек, похоже, ничего не почувствовал.
Он странно посмотрел на меня.
– Ты понимаешь, что это означает… что вы с Ребеккой родственницы?
Эта мысль уже посещала меня, но я всякий раз гнала ее прочь, старалась обходить ее, как мы обходим грязные лужи на тротуаре.
– Думаю, ты прав. Это объясняет ее способность видеть вещие сны. Но все остальное в ней, – я покачала головой, – это чьи-то чужие гены.
Сначала я подумала, что он рассмеется, но нет. Его взгляд был устремлен на что-то за моей спиной. Охваченная дурным предчувствием, я схватила его за руку и обернулась.
У основания лестницы, положив на перила дрожащую руку, стояла моя мать.