Я открыла язычок замка, приподняла крышку и отвела ее назад, чтобы внутрь упал хотя бы слабый свет. Из ящичка мне подмигнуло кольцо с рубином и шпилька для волос с бриллиантовой бабочкой. Я хорошо помнила обе эти вещи из описи в заявлении в страховую компанию. Согласно этому заявлению, они были утрачены при кораблекрушении судна «Ида Белль» наряду с сапфировым и бриллиантовым колье и такими же серьгами, которые теперь принадлежали моей матери.
Я поднесла открытый ящичек ближе к Ребекке.
– Ты сделала все это ради украшений? Скажи ты мне это сразу, я бы тебе их тотчас отдала.
Морщась от боли, она покачала головой.
– Я не искала спрятанных сокровищ, если ты это имеешь в виду. Мне было нужно… мое наследство. В доме моей матери висит потрет моей прапрабабушки – бабушки Алисы и Норы. На нем она изображена в этом самом сапфировом колье и серьгах. Увидев их в телепередаче на твоей матери, я решила выяснить, как они попали к ней. Я подумала… – она сделала глубокий вдох, как будто оседлала волну боли, – я подумала, что ты знаешь правду, но нарочно скрываешь ее от меня.
Я вновь поставила ящичек себе на колени и покачала головой. Посмотрев вниз, я заметила рядом с украшениями почерневшую от времени серебряную детскую погремушку. Поднеся ее почти к самому лицу, я потерла рукоятку большим пальцем. Из-под слоя окисла проступила монограмма НСК. Я не знала, какое у Норы Крэндалл было среднее имя, но я была готова спорить на что угодно, что оно начиналось с буквы «С».
Я на миг закрыла глаза. Теории Джека относительно моих предков оказались хотя бы частично верны. Открыв глаза, я заметила на дне ящичка еще кое-что – пожелтевший клочок бумаги, как будто вырванный из какой-то книжки.
С помощью моих коротких, обломанных ногтей я подцепила край листка и вытащила его из уютного ложа на дне ящичка, умудрившись при этом даже не порвать его. Столь же осторожно развернув листок, я поднесла его к свету. Текст на нем был написан тем же почерком, что и в дневнике, откуда он, похоже, и был вырван, просто при чтении мы не заметили недостающей страницы. Поднеся его еще ближе к свету, я начала читать вслух:
«Прошло два дня с того момента, как жуткое землетрясение потрясло Чарльстон. Сначала никто не понял, что это было. Мы с Розой подумали, что это гадкие янки, о которых нам рассказывал наш бедный отец, вновь начали обстрел города. Но отца вот уже год как нет в живых, и я рада, что он не увидит мой позор.
Я пишу все это, чтобы сохранить правду, чтобы будущие поколения не думали обо мне плохо. Правда всегда, так или иначе, становится известна, и это мой способ сохранить события так, чтобы о них узнали во всей их полноте. Позднее, когда я разгадаю все загадки, я оставляю тропу к этому месту, которое рано или поздно будет найдено.