- Да, мистер Уайт?
- Как там всё прошло?
- Ну, как бы Вам сказать?
- Ты всё запорол, что ли? Не вовремя взорвал бомбу? Или вообще не взорвал?
- Не совсем, – смеясь, ответил Грин. – 76385 баллов принесло нам это происшествие.
- Сколько? – поперхнувшись, переспросил парень.
- Именно! В момент, когда я подорвал бомбу, по железному пути сверху двигался поезд, и он вместе с мостом рухнул, это дало дополнительные баллы, причём от газа действительно много жертв оказалось. Очень много! – восторженно вскрикнул Грин.
- Если бы здесь было чему радоваться… - вздохнул Джонатан.
- Зато мы сейчас с поразительным отрывом лидируем, и не думаю, что кто-то будет в состоянии повторить наш результат. Теперь мы можем расслабиться. Вы как вообще добрались до дома?
- Ну, я чуть было не сдох. Замёрз до такой степени, что еле добрался, и два часа просидел в душе под горячей водой, чтобы согреться, но как можешь слышать, я ещё немного постукиваю зубами. По дороге я выбросил и автомат, и свою куртку, так как она была полностью испачкана в крови. Подгони мне такую же, и ещё, пришли мне целую кучу еды, я очень голодный.
- Хорошо, всё сделаю, – радостно произнёс Грин. – Мистер Уайт, победа у нас в руках!
- Подожди, я же говорю, рано расслабляться. Нам нужно продержаться ещё, а то поймают меня, и всем фанфарам конец.
- Конец фанфарам?
- Да, мой отец так говорил, так что не спрашивай меня об этом.
- Ладно, – усмехнулся Грин. – Я скоро всё пришлю, так что отдохните пока.
- Так и собираюсь сделать, – ответил Джонатан и сбросил звонок.
Как только он отложил телефон подальше и удобно улёгся, он решил поспать, но закрыв глаза, сразу же понял, что это у него не выйдет. Перед глазами сразу же появился образ тех людей, которых расстреляли в электричке. Первым перед глазами появился тот тридцатипятилетний мужчина, которому Джонатан прострелил плечо, а затем челюсть, а именно скулу. В поезде он мельком взглянул на него, когда осматривал корпус, но тогда особого внимания не обратил, а теперь, перед его глазами был очень подробный, детальный вид. Его щека была прострелена, а в отверстии было видно, что пуля выбила ему несколько зубов, и вылетела через другую щёку. Глаза его были выпучены от боли и смотрели в потолок. Лицо его было заляпано кровью, но не его. Большая часть крови была его командира, которому штырь разорвал голову, а остальная была его и одного из товарищей, которого Джонатан убил последним, выстрелив в лоб. Этот человек представал перед глазами, будучи живым. Он смотрел на Джонатана испепеляющим взглядом, полным ненависти. Следующим, кто появился перед глазами парня, был командир, который висел на штыре. Этот человек умер мгновенно, так как штырь сразу же пробил его мозг, да, и вообще всю голову, остановившись на уровне шеи. Раскрыв свои лепестки, штырь разорвал его голову, распространяя все его «мысли» на окружающих. Штырь зацепился за шейное сухожилие, и поэтому его тело поднялось к потолку, и осталось висеть. Отсутствие головы и растянувшееся сухожилие произвело крайне пугающее впечатление, и поэтому хорошо запомнилось Джонатану. Его тело беспомощно болталось в воздухе до тех пор, пока сам парень его не снял, чтобы то ещё больше не вводило его в состояние ужаса, ему на тот момент хватало огромного количества трупов, которые его окружали, и множества литров крови, распространившихся по всему корпусу. Затем перед его глазами возникли сразу несколько людей, которых он убил, впереди всех стоял парень, которому Джонатан в конце выстрелил в лоб, и у него отсутствовала задняя часть головы, так как она последовала за пулей, разлетевшись по полу. Вторым был мужчина с отверстием в груди. Пуля пробила его грудную клетку насквозь и вылетела в стену электропоезда, а в это отверстие можно было заглянуть, и увидеть, что происходило сзади него, в общем, использовать, как дверной глазок. Третьим и четвёртым оказались мужчины, которых Джонатан расстрелял первыми из пистолета-пулемёта. Каждый из них был, как решето. Пули превратили их в куски сыра. На них пришёлся первый массивный огонь Джонатана, когда он ещё толком не знал, как действует его оружие. Их тела были полностью испачканы в крови, и единственным, что осталось целым у них, были ноги…