Услышав это донесение, мой лейтенант расхрабрился и придушенным голосом вскрикнул «ура!». Мой лейтенант вообще часто храбрился, когда имел дело с майором, с командиром полка, который теперь командовал одной-единственной, да и то собранной по кусочкам батареей. Вообще, ходили слухи, что майор у нас педик. А мой лейтенант был из себя писаный красавчик. Золотистый блондин с персиковой кожей. И вот когда он придушенным голосом завопил: «Ура», майор, судя по всему, был уже готов вообще обойтись без протокола. Тогда бы дело не пошло в трибунал. Тогда бы я отделался несколькими днями гауптвахты. Что в свою очередь было бы нелегко осуществить при беспорядочном отступлении. Но все вышло по-другому. С неба донесся типичный звук швейной машинки — самолет такого же типа, как и тот, в который стрелял я. Вдобавок можно было сразу же услышать, что на сей раз самолетов не один, а больше. Господи, я увидел, как они летят под луной. Три одинаковых. И все, так сказать, вытянули шеи в сторону могильного креста. И все летели прямо на нас. Вот тут мой лейтенант не стал кричать «ура». Зато старший лейтенант еще активнее зашмыгал носом и сказал, что сейчас нам всем будет хана. Его слова сопровождались воем падающих бомб. Офицеры нырнули — каждый в свой отсек. А я продолжал стоять, и голова у меня торчала над краем окопа. Решив, что таким путем проблема будет решена всего быстрей и проще. Потому что с неба начали падать плоды моего проступка. Я своими глазами видел и насчитал шесть разрывов над Акульей бухтой. Шесть однотонок, как я решил. Внизу, на дне окопа, майор прилип к своему ларингофону и орал, чтобы не вздумали отвечать. Полный запрет открывать огонь оставался в силе. С противоположного склона донеслись стоны раненых. Должно быть, кто-то угодил в орудие Берта прямым попаданием. И майор пронзительным голосом сказал моему лейтенанту нечто совершенно нелепое. «Господин фон Бакштерн, — сказал он, — я впопыхах забыл свой лосьон для бритья. Он — в моих вещах, там, где стоят тягачи. Будьте так любезны, принесите мне мой лосьон. Заодно, когда пойдете туда, прихватите этого человека и протокол дознания. И передайте все гауптвахмистру. При первом же удобном случае этот человек должен быть передан военному трибуналу. Для скорости можете воспользоваться моим вездеходом, господин Бакштерн. А обратно приедете на санитарной перевозке. У нас, как видите, есть раненые». Меня выгнали из укрытия, господа офицеры подписали протокол, касающийся нарушения приказа, допущенного перед лицом врага обер-ефрейтором Хельригелем. Приличия ради его подписал и мой лейтенант, потом, все еще находясь в окопе, взял под козырек. «Лейтенант фон Бакштерн просит у господина майора разрешения быть свободным». Особое ударение он сделал на «фон». Что меня до какой-то степени примирило с ним.