– Сила наказания – не только в устрашении и справедливости, но и в его неотвратимости. И в этой триаде – «устрашение, справедливость, неотвратимость» – последнее мне представляется главным.
Спорное утверждение! Баурджин хмыкнул. Однако – здесь проглядывается живой ум, свободный от шор авторитетов, видны рассуждения, ход мысли – по-своему изящный и стройный. Нет, какой молодец этот крестьянский парень… Как его?
Князь посмотрел на другой стороне листа подпись – Фань Чюлянь. Фань Чулянь… Постойте же! Ведь это же никакой не крестьянский сын, а изнеженный модник-барчук! Ну да, он и есть – из рода важных чиновников – Фаней. Хм… Баурджин задумался. Может, этот барчук ухитрился списать? Да нет… Пожалуй, списать такое невозможно, тут самому думать и рассуждать надо. Что же получается – крестьянский сын – бездарь? А изнеженный и манерный барчук – умный и знающий человек? Странно…
Всё классовое чутьё Баурджина-Дубова протестовало против увиденного, но не верить собственным глазам он не мог. Значит, всё-таки Фань Чюлянь… Всё-таки Фань…
Позвонив в колокольчик, наместник позвал мажордома.
– Отобедаем сегодня вместе, Чу Янь!
– Но, господин, это идёт вразрез со всеми традициями!
– Я приказываю! Вы посмеете ослушаться? В конце концов – на то и традиции, чтобы их рушить.
Управитель дворца поклонился:
– Это большая честь для меня, господин! Вы разрешите мне переодеться в более подобающее для официального обеда платье?
– Нет. Велите подавать обед прямо сейчас, и не в трапезную, там слишком уж парадно. В кабинет! Там, за столиком, и усядемся. Ну?! Чего же вы ждёте? Исполнят приказ!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
Уселись. Баурджин – развалясь, откинувшись на спинку дивана, Чу Янь – на самом краюшке кресла.
Вошедшие слуги – шестеро молодцов – вынесли серебряные подносы с пищей. Князь наклонился к управителю:
– Вон тот краснощёкий молодец, с кувшином… Как его зовут, забыл?
– Суань Лэ, господин.
– Молодец, Чу Янь! Хорошо, что вы помните по именам всех слуг.
Мажордом польщённо улыбнулся:
– Это моя работа, господин.
– Ну, Суань Лэ, – пряча улыбку, Баурджин перевёл взгляд на слугу. – Докладывай, чему ты и твои сотоварищи научились?
– Стрелять из лука, мой господин! И ещё – немного владеть саблей. Десятник Ху Мэньцзань согласился позаниматься с нами.
– Вот и славно! И как успехи?
– Пока скромны, – Суань Лэ потупился и тот час же вскинул глаза. – Но мы стараемся, господин!
– Вот, правильно, старайтесь! Это вам не подносы таскать. Ну, что сказать? Идите, тренируйтесь.
– Но, господин, – замялся слуга. – У нас ещё семь перемен блюд.