Ага! Вот и Фань Чюляй! Тоже – отчёт Инь Шаньзея. Небольшой такой, тощий. Поступил, учился, закончил досрочно, с отличием. Прекрасно выдержал экзамен. Из богатой семьи – единственный наследник, значит, обеспечен и ни в каких приработках не нуждается. Чего тогда пошёл во дворец? Престиж! То-то и оно. Умён, образован, большой модник. Ну, это уж ясно по внешнему виду. И смотри-ка, как ловко Фань перевёл весь дворец – и не только дворец – на стиль, в котором одевался наместник. Шиньонов уже третий месяц никто не носил, носы не пудрил. Ага, вот ещё интересный факт: в начальные годы обучения Фаня Чюляня частенько били однокашники, за то, что «слишком умный», и за то, что «зануда». Вот потому-то друзей у него и нет! И молодёжь из высшего общества его не очень-то принимает.
Так и мается в одиночестве, бедняга. Хотя, с другой стороны, похоже, он ничуть этим одиночеством не тяготится.
Баурджин не заметил, как и заснул, сидя на угловом диване. Упал на пол выпавший из ослабевшей руки листок; приоткрыв лапой дверь, в опочивальню засунула любопытную мордочку кошка, которую тут же шуганул бдительный часовой. За окнами дворца завывал поднявшийся к утру ветер, стучал по крыше начавшийся дождь.
В дверь тоже стучали.
– Кто? – распахнув глаза, Баурджин по привычке схватил кинжал.
– К вам судебный чиновник Инь Шаньзей, господин, – заглянув в дверь, доложил стражник. – Говорит, что по срочному делу. Пропуск у него имеется.
– Пусть войдёт! – князь быстро накинул халат, приготовясь услышать очередную пакость – как правило, ради хороших новостей не поднимают средь ночи. Тем более – наместника Великого хана!
– Ну?
Войдя, следователь поклонился:
– Мы отыскали ремонтников, господин.
– Отлично! Так где же они?
– За городом, господин наместник. Мои люди выловили их трупы в реке.
Глава 8
ГЛАЗ ТИГРА
Весна 1217 г. Ицзин-Ай
Сливы уже опадают в саду,
Стали плоды её реже теперь,
Ах, для того, кто так ищет меня,
Время настало для встречи с другой.
«Песня о девушке, собиравшей сливы»
(перевод Л. Черкасского)
Баурджин лично проследовал за город вместе со следователем и небольшим отрядом стражников Керачу-джэвэ. На востоке небо уже окрашивалось багровой зарею – вставало солнце. Узнав наместника – не так давно Баурджин лично проводил строевой смотр – привратная стража поспешно распахнула ворота, впуская в город холодный ветер близкой пустыни. Кони, свернув с пригородной дороги, взрыхлили копытами песок. Впереди блестела река Изцин-гол, или Эрдзин-гол, как её называли монголы. Трупы находились на песчаном мысу, между двумя рукавами реки, по-видимому – их вынесло течением.