— Теперь я никогда не потеряю тебя, Мидори?
— Никогда.
Её улыбка светилась. Они оба были нагими. Он не чувствовал ни возбуждения, ни стыда.
— Мы не умерли, Рой, — сказала она. — Просто мы стали новыми.
— Эпидемия погубила всех.
— Я знаю. Но мы не умерли.
— Расскажи мне, Мидори, как это было?
Он слушал ее, как ребенок, и всему верил, хотя и не понимал. Где‑то в глубинах этого океана жизни, объясняла Мидори, планета фитонов смоделировала человека. Планета расшифровала формулу человека, словно он — гигантская молекула. Биосфера планеты поглотила Крейга и Мидори, очистила их от танасиса и воссоздала заново, сияющими и совершенными.
— Мы теперь неуязвимы для танасиса, — закончила Мидори. — Мы стали новыми, Рой.
Розоватый шрам, оставленный танасисом на щиколотке Крейга, теперь исчез. Исчезли и все другие шрамы на его теле. Он держал Мидори за руки, смотрел на ее совершенное тело и верил всему, что она говорила.
— А мы так долго старались убить эту планету… — сказал он.
— Но она не могла этого понять! Для нее смерть и разло! жение — один из этапов жизненного процесса. — Мидори улыбалась. — Здесь жизнь никогда не разделялась, Рой. А в единстве жизни — любовь, и ничего, кроме любви.
— Да, любовь все соединяет. Я теперь знаю, что такое любовь.
И он рассказал ей про свои видения.
— Я тоже все это видела. Мы тогда были слиты со всепланетным сознанием.
— А мы по — прежнему будем есть, пить, спать?..
— Глупый Рой! Ну конечно! — Она засмеялась и потянула его за руку. — Пойдем, я тебе покажу.
Держась за руки, они побежали к пруду. Крейгу было больно бежать по острым камням. У пруда деревья сплетались верхушками, как в окружной стене, и образовывали несколько конусообразных «комнат», соединенных между собою проходами. «Комнаты» были сухими и чистыми, и в них царил серебристый полумрак. Когда они вышли наружу, Мидори указала ему на те стволы, которые были покрыты коричневыми наростами. Она сорвала с одного из наростов тонкую пленку и обнажила гроздь плотно прилегающих друг к другу долек. Дольки были перламутрового цвета, каждая размером со сливу. Мидори откусила половину от одной из них, а другую протянула Крейгу.
— Попробуй, — сказала она.
Он попробовал. Долька была прохладной и свежей, с необычным и очень приятным вкусом. Он съел еще несколько, изумленно глядя на Мидори.
— Их тут очень много, — сказала она. — И у каждой свой вкус, Они растут специально для нас.
Он смотрел на Мидори, на это красивое ущелье, залитое чуть загадочным светом. И не выдержал — закрыл глаза и отвернулся.
— Не могу. Я этого недостоин.