Днем к ним присоединился Брог, юноша с вечно надутым лицом, которого никогда и никому не ставили в пример.
Меле чувствовала, что этим днем должно произойти какое-то очень важное событие. Гибкая, как тростинка, она, словно зачарованная, переходила от цветка к цветку, ветер играл ее длинными черными волосами.
Знакомые предметы приобрели необычную четкость и значимость. Она смотрела на деревню, хижины которой рассыпались по противоположному берегу реки, на возвышающуюся над ней Островерхую гору, где вершились брачные церемонии, на синеющее вдали море.
Даже старый жрец признавал, что на Игати нет девушки красивее Меле. Она ждала, что жизнь увлечет ее в бурный водоворот. Но один монотонный день сменялся другим, и оставалось лишь собирать лепестки фрэга под жаркими лучами двух солнц. Она-то заслужила совсем иной судьбы.
Ее отец что-то напевал себе под нос. Он представлял себе, как собранные лепестки будут бродить в большом чане. Лэг, жрец, пробормочет над бражкой какие-то нужные слова, выльет полную чашу перед образом Тангукари. А по завершении ритуала вся деревня, включая собак, вволю напьется чудесного напитка.
От таких мыслей работа спорилась. Кроме того, Катага обдумывал сложный и опасный план, реализация которого могла упрочить его репутацию в деревне.
Брог выпрямился, промокнул лицо концом набедренной повязки, взглянул на небо в ожидании дождя.
— Эй! — внезапно воскликнул он.
Катага и Меле подняли головы.
— Там! — указал Брог. — Смотрите туда!
Серебряная искорка в ореоле красного и зеленого пламени спускалась с небес, увеличиваясь с каждой секундой, превращаясь в блестящую сферу.
— Пророчество! — истово прошептал Катага. — Наконец-то… через столько веков ожидания.
— Давайте сообщим в деревню! — продолжила Меле.
— А раз я увидел первым, — повторил Брог, — следовательно, оказал деревне важную услугу. Не кажется ли вам, что я имею право на…
Собственно, Брог просил о том, к чему стремился, о чем молился, ради чего интеллигентный человек, вроде Катаги, строил искусные планы. Но назвать желанное вслух считалось неприличным. Впрочем, Меле и Катага и так все поняли.
— Как по-твоему? — спросил Катага.
— Полагаю, он что-то заслужил, — ответила Меле.
Брог потер руки.
— А может, ты, Меле? Сама?
— Однако решать должен жрец.
— Пожалуйста, — взмолился Брог. — Лэг заявит, что я не готов! Пожалуйста, Катага! Сделай все сам!
Катага искоса взглянул на закаменевшее лицо дочери и вздохнул.
— Извини, Брог. Если б мы были одни… Но Меле не терпит никаких отклонений от общепринятого. Пусть решает жрец.