И генерал опять одарил лейтенанта своей тяжелой улыбкой. Потом повернул голову к адъютанту, и тот стал по стойке «смирно».
— Зовите его, — сказал Валленстайн.
— Есть, сэр, — ответил ему адъютант.
Генерал и Гордон Грин остались ждать. Почти тут же быстрым, энергичным, веселым шагом в комнату вошел странный лейтенант.
Никого похожего на этого лейтенанта Гордон Грин никогда не видел. Лейтенант был немолод, почти такого же возраста, как генерал, но при этом на лице у него не было ни одной морщинки, ни малейшего намека на напряжение лицо дышало довольством и оптимизмом. На груди у вошедшего красовались три высшие награды Космической Службы, и однако он, уже старик, до сих пор почему-то оставался лейтенантом.
Почему, было непонятно. Человека этого лейтенант Грин видел впервые. Естественно встретить молодого лейтенанта, но уж никак не такого, которому за семьдесят или даже за восемьдесят. В такие годы бывали уже полковниками, или в отставке, или переходили из Космической Службы куда-нибудь еще.
Космосу нужны были молодые.
Увидев своего ровесника, генерал встал. От удивления глаза лейтенанта широко раскрылись: уж очень это было странно. Он никогда не слышал, чтобы командующий был склонен пренебрегать субординацией.
— Садитесь, сэр, — сказал странный немолодой лейтенант.
Генерал сел.
— Что вам теперь от меня нужно? — спросил немолодой лейтенант. — Чтобы я опять рассказал про Нэнси?
— Про Нэнси? — растерянно повторил за ним генерал.
— Ну да, сэр. Историю, которую я рассказываю вceм. Уж вы-то не раз ее слышали, давайте не будем притворяться, будто это не так.
И, повернувшись к Гордону, странный лейтенант сказал:
— Мое имя Карл Вондерлейен. Вы обо мне слышали?
— Нет, сэр, — ответил молодой лейтенант.
— Так услышите, — сказал немолодой лейтенант.
— Не злись, Карл, — заговорил генерал. — Не одному тебе пришлось худо, многим другим тоже. Я побывал там же, где и ты, и я генерал. Ты бы хоть из вежливости мне позавидовал.
— А я не завидую тебе, хоть ты и генерал. Ты прожил свою жизнь, я свою. Ты знаешь, что ты потерял, или думаешь, что знаешь, а я знаю, что я приобрел, знаю абсолютно точно.
Тут немолодой лейтенант перестал обращать внимание на командующего. Он повернулся к Гордону Грину и, обращаясь к нему, заговорил:
— Вы собираетесь в дальний космос, поэтому мы с генералом разыгрываем пьеску, небольшой водевильчик. У генерала Нэнси не было. Он решил обойтись без нее. За помощью не обратился. Полетел в верходаль — и справился. Его хватило на все три года. Три года, равные трем миллионам лет. Побывал в преисподней — и вернулся. Посмотрите на его лицо. Он воплощение удачи, самой что ни на есть настоящей, черт его побери, — и сидит вымотанный, усталый и, похоже, обделенный. А теперь посмотрите на меня, лейтенант. Я — воплощение неудачи. Я так и остался лейтенантом, Космическая Служба не повышает меня в звании.