— Эй, зацени-ка, — говорит он спустя какое-то время, включая какую-то до крайности зашумленную музыку.
— Whitesnake. Круто.
— Ты не понял. Это прямой эфир с Земли, где-то в районе 1987 года.
— Серьезно?
— Да. И если его слышим мы, значит могут и эриданцы. Скорее всего, они слышат все. Телевидение, радио, спутниковые передачи. Вполне вероятно, они слушают нас на протяжении десятилетий. И скорее всего, успели собрать о нас целую прорву информации.
— Ты правда считаешь, что мы сможем предотвратить эту войну еще до ее начала?
— Сейчас я уверен, как никогда, — отвечает он.
— Мы до сих пор не знаем, кто такие эриданцы. И из-за чего началась война.
— Мы это выясним.
Эта солнечная система насчитывает восемь планет, и первой мы обследуем ближайшую к звезде. Эпсилон Эридана 1 — это небольшая, но плотная скалистая планета с двумя спутниками, один из которых по размеру немого уступает нашей Луне, а второй — вдвое меньше. Планета вращается в зоне неприятно высоких температур — примерно между Меркурием и Венерой. Из-за разреженной хлорной атмосферы зеленоватого цвета я впервые вижу планету, естественный цвет которой заметно контрастирует с цветом ее звезды.
«Эд рулит» плохо переносит сильный жар, поэтому для наблюдения за планетой мы прячемся в тени позади ее более крупного спутника, двигаясь с ускорением по пятидесятикилометровой окружности — это позволят нам сымитировать гравитацию, не выходя из тени. Я с ужасом представляю, как с поверхности этой планеты выглядит эпсилон Эридана. Температуры на поверхности вполне достаточно, чтобы расплавить большую часть минералов.
— Похоже, что здесь есть радиосигналы, — сообщает Эд. — Слабые, но определенно разборчивые. Послушай… — Он поворачивает переключатель, и кабину заполняет неприятный шум. Затем он немного подкручивает приемник. На фоне шума как будто возникает некий упорядоченный сигнал. Звучит он довольно странно. Будто пение кита в жестяной банке. Или диджериду под действием гелия. Но ведь человеческий мозг — лучший распознаватель образов в… в общем, на Земле…, и сомнений не остается. В этом шуме есть какая-то закономерность. — Это эриданская радиопередача.
— Просто поразительно! За этим шумом практически слышен их язык.
Эд кивает. Затем хмурится. — … Что?
— Мы не можем понять, о чем они говорят, но тем не менее понимаем, что за этим стоит какой-то язык.
— Технологически они опережают нас на несколько сотен лет, — озадаченно говорит он. — Разве они уже не должны пользоваться каким-нибудь кодированием? Эти сигналы похожи на… на самую обыкновенную прямую модуляцию звуком. В такую полосу частот они могли бы вместить в тысяче раз больше данных. Я к тому, что МЫ САМИ так делаем до сих пор…, но… дай-ка я поищу другую станцию. — Он возится с приемником. В кабину пробиваются новые шумы. Разной текстуры. Возможно, это разные языки. Но рты, тем не менее, все те же. — И так на всех каналах. По всему радиодиапазону. Сплошная болтовня. Ни телевидения, ни цифрового радио. И эти сигналы настолько слабые! Они практически тонут в фоновом шуме с Земли… — Он прибавляет громкости. Корабль наводняют эриданские голоса вперемешку с человеческим гомоном одиннадцатилетней давности.