— А во-вторых, этого упыря вначале надо поймать, — добавил я.
Барсуков заметно погрустнел.
— Думаете, он сейчас не там? — спросил купец. — Он же вроде получил себе игрушку.
Тут Барсуков с надеждой посмотрел на доктора. Клаус Францевич с сожалением признал, что этого он «пока не знать». Вообще-то, классическому упырю полагалось пить человеческую кровь, а не в игрушки играть. На слове «кровь» Барсуков вздрогнул и еще раз перекрестился.
— Сомневаюсь, — сказал я. — Земля за зиму промерзла, она сейчас как камень. Так просто даже с лопатой не прокопаешь.
— Упырь иметь свой особый путь, — возразил Клаус Францевич. — Поэтому люди не ограничиваться осмотр могила, они выкапывать тело.
— А если откопать не получится? — спросил я, вспомнив слова кладбищенского сторожа о том, что не стоит этого делать.
Клаус Францевич на пару секунд задумался.
— Мы можем немного ждать, — сказал он. — Если оборотень больше не приходить, значит, он иметь свой игрушка, его сердце быть спокоен и он спокойно лежать свой могила.
— Так я хотел бы часы назад получить, ежели что, — напомнил Барсуков. — И кошелек с деньгами.
— Тогда продолжим следствие, — сказал я.
— Да уж извольте, — тихо проворчал Барсуков.
Я сверился со своими записями, и вернул разговор в более реалистичное русло.
— Итак, — сказал я. — Ваша супруга болеет и находится на квартире. А почему ваш приказчик не составил вам компанию?
— Он на сегодня выходной испросил, — ответил Барсуков.
— Ясно. Позднее мне потребуется переговорить с ними обоими.
— Это еще зачем? — удивился Барсуков.
— Простая формальность, — ответил я. — Но не совсем бесполезная. Вдруг они что-нибудь видели или слышали.
Барсуков махнул обеими руками и заверил меня, что этот разговор будет напрасной тратой времени.
— Скорее всего, — не стал спорить я. — Но так работает наша система, и она, знаете ли, приносит результаты.
На результаты Барсуков нехотя согласился.
— Ну что ж, — сказал я. — Пока к вам вопросов больше нет. Клаус Францевич, чем-нибудь еще порадуете?
— Я не знать, радовать вас это или нет, но уверенно предполагать орудие нападения, — ответил доктор.
— Тяжелая собачья лапа? — спросил я.
— Нет. Это был камень или пуля. Думаю, размер такой, — Клаус Францевич показал мне свой мизинец и добавил: — Примерно. Судя по характер рана и волосы, удар был немного вскользь, но очень сильно. Не убивать, но оглушать. Я полагать, преступник не бить мой пациент, а стрелять в него.
— Я никакого выстрела не слышал, — уверенно сказал Барсуков.
— Я не полагать, чтобы это быть ружье или пистолет, — ответил доктор. — Нет. Это быть метательное орудие. Например… — он на пару секунд задумался, вспоминая, как это будет по-русски, и продолжил, напутав с ударением: — Это мог быть праща.