Судя по скучающему взгляду инспектора, я пока здорово отставал, а потому задерживаться у него не стал. Едва выйдя в коридор, я нос к носу столкнулся с Матвеевым.
— Там Марьяна за Мишкой пришла, — на ходу сообщил он мне.
— Не так быстро, — притормозил я. — К нему еще вопросы имеются.
— Думаешь, он сейчас в состоянии на них ответить? — Матвеев хмыкнул и в сомнении покачал головой. — А что за вопросы, если не секрет?
Я кратко поведал ему о том, что рассказал мне Клаус Францевич. Матвеев нахмурился.
— Ну, за исключением того, что номер один по рогаткам всё-таки Мишка, остальное да, стоит прояснить, — сказал он.
— То, что номер один — это я, можно просто запомнить, — отозвался я.
Матвеев усмехнулся, словно бы я нисколько его не убедил, и мы направились на встречу с Марьяной.
Мишкина мать ждала у конторки Семёна. Тот уже заполнял бумаги. Марьяна нетерпеливо постукивала пальчиками по стойке. Это была высокая, сильная и красивая женщина. Даже в свои почти сорок лет, при желании, она легко оставляла за флагом молодых конкуренток.
Мишка на нее совсем не похож. Михаилом-то его вообще словно бы в насмешку назвали. Маленький и щуплый, он больше всего походил на облезлую белку по весне. Единственное, что, пожалуй, их объединяло — это волосы. У обоих они были черные, как смоль.
— Здравствуйте, Марьяна, — начал я. — Вы как раз вовремя.
— Здравствуй, Ефим, — отозвалась та, подарив мне ослепительную улыбку. — Вот, пришла за своим оболтусом.
Семён на секунду оторвался от своих бумаг и взглянул на нас поверх конторки. Матвеев незаметно сделал ему знак, мол, не спеши. Семён бросил взгляд на Марьяну и как бы невзначай отложил перо.
— Извините, Марьяна, но так просто мы вам Мишку не отдадим, — сказал я. — У нас к нему есть вопросы.
— С кабатчиком я все вопросы уже решила, — заверила меня Марьяна. — Вот письмо, он к нам без претензий.
Наклонившись вперед, она легко забрала со столика Семёна бумагу и протянула ее мне. Наш дежурный разом стал вдвое суровее. Семён ненавидел, когда кто-то без спроса лез в его епархию. Я спокойно просмотрел письмо. Это оказался составленный по всем правилам документ — чего уж там, не впервой! — где значилось, что убыток, причиненный кабатчику сего числа Михаилом Алтыниным, полностью покрыт и никаких более претензий кабатчик не имеет.
— Все бы дела решались так просто, — тихо проворчал я.
— Так обращайтесь, — Марьяна снова улыбнулась.
— Может, и обращусь, — сказал я. — А сейчас скажите мне, Марьяна, Мишка в последнее время новых хвостатых друзей не заводил? Собак, например.