Официант оказался человеком. Он мгновенно исчез и через пару минут появился вновь из дверей кухни. Следом, опираясь на костыль, вышел Мартын. С момента нашей последней встречи у него поседели виски, а так он оставался всё тем же отставным моряком, что так напоминал мне Джона Сильвера.
— Здоров будь, Ефим Родионович, — сказал Мартын. — Говорят, грозен ты и не в духе сегодня.
— Извините, — ответил я. — Очень надо поговорить.
— Отчего бы и не поговорить? Только давай присядем, — он сделал свободной рукой приглашающий жест. — В ногах правды нет. Особенно в моих.
Мы с ним разместились в «кабинете». У стены на небольшом возвышении стоял столик, и с двух сторон его скрывали тонкие деревянные стенки. Со стороны зала «кабинет» был прикрыт невысоким барьером с проходом посередине, так что гостям было обеспечено максимум «приватности», но при этом официант всегда видел, как обстоят дела на столе и не нужно ли чего-нибудь посетителям. Обычно тут играли в карты или шахматы, но по правилам клуба игроки всё равно должны были что-нибудь заказать.
Мы сели на скамейки. Официант застыл в проходе. Матвеев вопросительно глянул на меня. Я мотнул головой, и он жестом отослал официанта.
— Ну, рассказывай, что стряслось, — сказал Матвеев.
— Помните Мишку Алтынина? — спросил я.
— Помню. Такой же хулиган был, как и ты.
— Вот именно — был, — тихо сказал я. — Убили его сегодня.
Мартын вздохнул.
— Печально слышать, — медленно произнес он. — Вот ведь судьба какая. Отцу его предрекали, что сопьется — он утонул. Михаилу то же самое предрекали — он убит. Кто его убил, уже знаешь?
— Пока нет, ищу вот.
— У меня? — спросил Мартын.
— Получается, что так, — ответил я.
Мартын снова вздохнул.
— Слушаю тебя.
Я в самой краткой форме поведал об ограблении купца Барсукова. Мартын слушал молча, кивал и лишь в самом конце произнес:
— То-то с ночи слухи про упыря поползли.
— И что говорят? — тотчас спросил я.
— Разное, — Мартын махнул рукой. — Но ничего конкретного. Нет, совсем ничего, — он помотал головой и спросил: — Так, выходит, он всё-таки существует? Что там доктор-то немецкий на этот счет думает?
— Доктор верит, — проворчал я. — Потому что ахинея, а значит, не выдумка.
— Ну, это еще не факт, — Мартын громко хмыкнул. — А в чем загвоздка?
— Да неправильный он какой-то упырь, — сказал я. — Обращается в собаку, но никого не загрыз. Потом упырю вроде как кровь человечья нужна, а он по материальным ценностям пошел. Часы — понимаю, дорогой подарок от родного человека. Но скажите мне, зачем упырю пятьдесят рублей?
Вопрос был скорее риторический, но Мартын всерьез его обдумал и сказал: