— Вот и конец сказки, — проворчал Зайцев. — Как бы этот гадёныш русалок не перестрелял.
Я хмуро кивнул. Об этом мы как-то не подумали. А ведь, перестав быть нужными для изъятия драгоценностей, морские красавицы запросто переходили в класс ненужных свидетельниц.
— А что с телеграфисткой? — спросил я по дороге.
— У нее выходной, — ответил Зайцев. — Домашнего адреса никто не знает. Где-то за городом, но это слишком расплывчато. Я там оставил одного человека, встретит ее, если появится.
— Если появится, — повторил я.
Слежка за лешим увела нас за город. Миновав хижины рыбаков, мы свернули по едва приметной тропинке к заливу и вышли к одинокому домику. На первый взгляд, тоже жилище какого-то рыбака. Лодка, сарайчик, натянутые для просушки сети. Перед домом на козлах лежало приготовленное к распилу бревно.
Леший, остановившись на крыльце, бросил внимательный взгляд по сторонам. Мы с Зайцевым укрылись за кустами. Там нас догнали еще двое агентов.
— А где остальные? — спросил Зайцев.
— Отстали, — шепнул один.
— Эх, а ждать некогда. Будьте готовы брать этого, — он кивнул в сторону лешего. — Только учтите, у него револьвер в правом кармане.
Не успела за лешим закрыться дверь, как мы дружно рванули следом. Зайцев бесшумно поднялся на крыльцо и тронул дверь.
— Не заперто, — шепотом сообщил он.
Из открытого окна донесся сонный голос. Женский. Он спрашивал, что случилось.
— Цирк закрывается, — прозвучал в ответ резкий мужской голос.
Двое агентов, точно тени, метнулись к окнам. Зайцев резко взмахнул рукой и толкнул дверь. Мы с оружием в руках ринулись внутрь. Я и Зайцев — через дверь, агенты — прямо в окна. Открыто было одно из двух, но они запрыгнули в оба. Послышался треск и звон стекла. Затем густой бас прогремел:
— Всем стоять!!! — и добавил на полтона тише: — Ну, или сидеть!
Дружный женский визг возвестил, что операция по захвату русалок прошла успешно.
— Идемте, Ефим Родионович, — спокойно сказал Зайцев.
Я на ходу оглядел просторные сени. На вешалке одиноко висел серый плащ лешего. Внизу, на аккуратно расстеленной тряпке, стояли три пары женских туфель. Стало быть, ноги у наших русалок всё-таки были. И, судя по тому, как стоптаны были все три пары — по земле им пришлось отмахать немало верст.
Наклонив голову, чтобы не задеть низкую притолоку, я шагнул в комнату. Посреди нее стоял леший. Без плаща, в застиранной рубахе он еще больше походил на своего сказочного собрата, внезапно застигнутого городскими жителями. Взгляд из-под бровей так и метался по сторонам, высматривая лазейку. Руки постоянно подергивались, словно леший не знал, куда их девать, а два агента по бокам не располагали к свободному поиску. У одного в руках был револьвер, у другого — массивный металлический крест. Таким и перекрестить, и приложить при случае можно было.