— Кто-то мог случайно увидеть, как капитан входит в дом, — возразил Матвеев.
— Мог, — согласился я. — Но мог ли он быстренько вызвать нашего покойника? Вряд ли тот околачивался поблизости. Значит, его позвали заранее, а из дому выходил опять же только дьякон. И выходил он, зная, что приехал Ветров. Но, в принципе, тут варианты возможны. Поэтому мы и устроили этот спектакль. Для гарантии, так сказать.
— Хитро, — признал Матвеев. — Я бы не додумался.
— Вот поэтому я — агент, а ты — городовой, — усмехнулся я. — Видишь разницу?
Матвеев подумал пару шагов, потом сказал:
— Честно говоря, нет. Мы оба гоняемся за какими-то головорезами, вместо того чтобы, как все нормальные люди, проводить время в кругу семьи. Вся разница, что нашу добычу я на себе тащу, так, знаешь, оно ведь и до службы так было. Сколько я твоих дирижбамбелей перетаскал.
— Не дерижбамбелей, а воздушных шаров, — поправил его я. — Они, как и дирижабли, относятся к классу летательных аппаратов легче воздуха, но…
Матвеев шумно фыркнул.
— Ну ты, Ефим, ври да не завирайся. Я ж эти твои аппараты, как сейчас вот этого жулика, на плече нёс, так что про «легче воздуха» ты кому-нибудь другому втирай. И вообще, где уже наши сани?
— Вон ждут, — ответил я, показывая направо.
ДЬЯКОН ОЧНУЛСЯ, УЖЕ когда мы вернулись в Кронштадт. Может быть, и раньше, но всю дорогу он полулежал, куда его Матвеев определил, и не шевелился. В отделение дьякон вошел сам, хмуро глядя себе под ноги. Наш дежурный Семен оформил арестанта, и мы отправились на второй этаж, в кабинет инспектора.
Вениамин Степанович пил чай и листал мой отчет по делу.
— Садитесь, Феофан, — сказал инспектор.
Дьякон опустился на стул посреди кабинета и застыл, сумрачно глядя в пол. Я прошел на свое место. Раскрытый на недочитанной статье журнал так и лежал на столе. Я заложил его обрывком бумажки и отложил в сторону. Семен приготовился вести протокол допроса, но Феофан угрюмо молчал.
Так прошла минута. Инспектор мягко откашлялся и предложил дьякону облегчить душу чистосердечным признанием. Феофан глянул на него исподлобья и ответил, что ей такая мелочёвка не поможет.
— Надо же, — сказал инспектор. — И даже возможность получить срок поменьше вас не привлекает?
Дьякон ответил, что нет. Тут даже мне стало интересно.
— Первый раз вижу преступника, который не хочет скостить срок.
— А я его точно получу? — равнодушно спросил дьякон. — Я, может, еще побрыкаюсь в суде.
— Это ваше право, — спокойно молвил инспектор, прихлёбывая чай. — Вот только нам есть чем вас стреножить. Во-первых, ваше покушение на капитана Ветрова сегодня. Во-вторых, на кортике, которым был ранен граф, остались отпечатки пальцев. Уверен, что, когда мы сравним их с вашими, сходство будет стопроцентное.