– Ты… тоже не можешь? – Вино, понимание… из-за этого голова кружится.
Он коротко кивает.
– Еще что-нибудь необычное происходило с тобой? – Его голос становится угрожающим и низким.
– Исчезновения, – выдыхаю. Я считаю их по пальцам, и глаза Финеаса темнеют с каждым новым: утрата цвета и снов, беззвездное небо, пропавшие отражения. Что-то исчезает каждые семь лет как по часам.
К тому моменту, как я заканчиваю, он уже осушил два стакана вина.
– Все это время, – говорит он заплетающимся языком, – я думал, что проблема только во мне.
Я борюсь со странным желанием рассмеяться.
– В тебе и в населении трех городов.
– Что ты имеешь в виду? – Теперь его голос звучит достаточно громко. – Каких городов?
– Стерлинга, Коррандера и Шеффилда.
К этому времени мы уже оба пьяны, выпив бутылку вина без ужина. Но я вижу, что он о чем-то усердно думает, будто перед ним пазл, который он пытается составить.
– Я оставил тебе кольцо, камень, – наконец говорит он, – с каплей внутри. – В уголках его губ следы от вина.
– Да, помню, – говорю, для устойчивости облокотившись рукой о стол. – Но у меня его нет.
Финеас поглаживает щетину на подбородке. Она больше не с проблесками седины, а вся седая. Или, может быть, цвет просто покидает его.
– Тогда у кого?
Хрипло обещаю:
– Я верну его.
Комната слегка съезжает с оси, словно Финеас вертит ее вместе с вином на дне бокала.
– Все прощено, – говорит он, рассеянно кивая на причиненное мной разрушение. – Просто достань мне этот камень.
Что может значить тот факт, что мама родилась в День Исчезновений?
Ее изобличающие связи с Исчезновениями все сложнее игнорировать. Я вздрагиваю каждый раз, когда кто-то упоминает Ярмарку урожая, 29 октября.
«Перестань вести себя так нелепо, – говорю себе, – и сомневаться в маме». Может, то, что она родилась в День Исчезновений, не преступно – и в действительности это причина, по которой она смогла уехать.
«Да, – думаю, поднимая взгляд от обведенных ее рукой слов в томе пьес Шекспира, – возможно, в этом все дело». Какая-то сверхъестественная сделка, некое волшебство в воздухе сделали ее невосприимчивой к Исчезновениям, потому что она родилась в тот же день, когда они случились, – что-то, похожее на удар молнии.
Добавляю еще один пункт в моем растущем списке. В любом случае не хочу, чтобы другие знали о связи. Мама, должно быть, молчала, пока жила в этом городе, поэтому другие люди не знали: никто ничего об этом еще не сказал, и даже статья в книге Совета не упомянула этого. А я уж точно не собираюсь привлекать внимание к этому факту.