— Когда бьют по-настоящему, все происходит быстрее, — предупредил Петрович.
— Свингом метят в висок?
— Не принципиально. Можно и в ухо. Эффект тот же.
Валеев достал шариковую ручку и протянул тренеру.
— Зажмите ее в кулаке, как нож. Вот так. А теперь еще раз продемонстрируйте свинг.
Удивленный тренер махнул рукой, и ручка ткнулась в ухо Валеева.
— Отлично, — пробормотал оперативник, забирая ручку. — Значит, Максим Ручкин мастер свинга.
— Вообще-то, до мастера ему далеко, но этот удар Макс исполнял идеально.
— Что еще можете о Ручкине рассказать?
— Ну, парень пришел в секцию поздно, лет в четырнадцать. Я и брать его не хотел. Но у него было такое огромное желание научиться драться. Я бы сказал, болезненное.
— Что значит болезненное?
— Знаете, как бывает у мальчишек. Хочется за себя постоять, отомстить обидчику. Это один из основных мотивов, из-за которых приходят учиться боксу. Это нормально. Пусть начнут тренировки, и тренер разъяснит, что драка и спорт разные вещи.
— Кому же хотел отомстить Ручкин?
Продолжая беседу, Петрович и Валеев покинули тренировочный зал. Они шли по коридору. Через раскрытую дверь раздевалки было видно, как молодой боксер вышел из душа, замотанный в полотенце.
Петрович остановил на нем взгляд, нахмурился и предложил Валееву:
— Пойдемте в мой кабинет.
Зашли в тесную комнату. Петрович сел за стол. Открытый шкаф за спиной тренера был уставлен кубками и позолоченными фигурками боксеров. На стене висели фотографии с церемоний награждения.
— Я знаю, кого ненавидел Максим. Своего отчима. Точнее, мужика, с которым спуталась его мать. Тот из зоны пришел, много лет отсидел. Она продавщицей работала то там, то сям, любила выпить, так и познакомились. Бывший уголовник, отсидевший за убийство, стал жить с ними.
— Максим хотел защитить мать?
— Он хотел защитить себя. Мать он тоже не уважал.
— Отчим его бил?
— Душ у нас примыкает к раздевалке спортсменов, тренеры тоже им пользуются. Однажды я мылся рядом с Максом, а у него не полотенце, а тряпка. Ну я протянул свое. И случайно коснулся его. Он как ощерится! Весь сжался, а в глазах ужас. Потом я с ним пробовал поговорить. Мальчик, конечно, ни в чем не признался, но я догадался, в чем дело.
— В чем же?
— Его отчим отсидел много лет в колонии. Без женщин. И, наверное, приобрел там дурные сексуальные наклонности.
— Вы считаете, что отчим насиловал Макса?
— Думаю, да. Я пообещал Максу, что поговорю с его отчимом. И знаете, что он мне ответил? Лучше научите бить. Тренировался Макс с ожесточением. Спортивными успехами не блистал, от соревнований отлынивал, но его свинг был великолепен.