— Политик, часы у тебя отстают. Подведи.
— Это немецкое качество. Им больше ста лет. И заводятся они раз в сто двадцать пять дней. Каждый раз, когда я их завожу, часы идут тютелька в тютельку. Они идеально отрегулированы, — язвительно ответил Круглов, показывая пальцами, что такое, по его мнению, «тютелька в тютельку».
Хозяина дома Ручкин считал настолько слабым и трусливым, что не стал его связывать.
— Ты настоящий политик. Опровергаешь даже очевидное.
Максим достал из кармана тонкую тесемочку, просунул ее сквозь дырку в рукоятке шила и связал концы. Получился своеобразный амулет на подвязке. Ручкин надел тесемку на голову, спрятал шило на спине под одеждой и покрутил плечами, проверяя, удобно ли ему.
Петелина оценила тонкий замысел. Тяжесть шила тесемка выдержит, а если рвануть за него, нить порвется, и ловко спрятанное оружие окажется в руке в самый неожиданный момент. Далее — боксерский свинг в ухо, что и продемонстрировал недавно Ручкин. Ничего не скажешь, хитрый и предусмотрительный враг. За весь вечер ни разу не снял перчатки. Заставил Круглова разжечь камин и бросил в огонь бокал, посуду и столовые приборы, которых касался. Не хочет оставлять следов. А какую судьбу он уготовил свидетелям?
— О чем задумалась, следователь? — перехватил испытывающий взор Петелиной Ручкин.
Елена опустила взгляд — непростительная оплошность. И тут же подняла глаза. На этот раз она смотрела на убийцу с уважением.
— Восхищаюсь твоим мастерством, Максим. Изучаю на будущее.
— Будущее…
Макс Ручкин не привык задумываться о будущем. Он жил сегодняшним днем. Есть проблема — он ее решает. А завтра будет новый день, и, если появится новая проблема, тогда он подумает, как вывернуться.
— Кто знает, что нас ждет через час или сутки. Разве что Дева Мария с иконы, которую раскурочил Алекс. Помолись ей, следователь.
— Руки связаны.
— Взывай к ней мысленно.
— Непременно это сделала бы, но мое будущее скорее в твоих руках, чем в ее.
— Это так, — согласился Ручкин. Ему льстило, что знаменитая Петля, которую опасался даже опытный Орлик, сейчас полностью в его власти. Признала его превосходство.
«Что делать с ней и подручным Колокола? — задумался Максим. — Обоих прикончить, а дом спалить? В камине полыхают дрова, можно ими воспользоваться. Усилий минимум. Правда, остается Круглов. Он пока нужен. Увидев расправу, он поймет, что и его в живых не оставят. А у каждого человека, даже подневольного, должна оставаться надежда».
— Если согласна, что я повелитель, почему не просишь о пощаде? — обратился Ручкин к Петелиной. — За твою голову политик дает немалые деньги.