И я пошёл за ними.
Хорошо хоть по почкам бить не стали.
Как выяснилось, конечным пунктом нашего недолгого пешего путешествия был не просто участок, а местный комиссариат. И отвели меня не к кому-то, а к целому начальнику городской полиции, отчего моя подозрительность только усилилась. Мы, русские, приучены жизнью всегда подозревать худшее.
Начальник городской полиции носил брюки и рубашку цвета хаки, и, несмотря на лениво вращающийся под потолком вентилятор, круги пота украшали его подмышки. А ещё у начальника полиции были чёрные усы, седые виски и огрызок сигары в уголке рта. Обстановка стала напоминать сцену из не самого дорогого американского боевика.
При нашем появлении шеф полиции встал из-за стола, вышел нам навстречу и крепко пожал мне руку.
— Добро пожаловать в нашу страну, хефе, — сказал он.
Надо же. А я думал, обращение «хефе» принято только в верхушках Медельинского преступного картеля из славной страны Колумбии. А, там ещё картель Кали есть. В общем, сцена из дешевого боевика получила продолжение.
Еле уловимым движением головы шеф отпустил своих подчинённых, пригласил меня устроиться поудобнее в кресле и угостил сигарой. Отказываться я не стал, после чего мы несколько минут молча курили, усиливая царящий в помещении абсурд.
— Вы из России, — сказал он, когда я успел выкурить примерно четверть сигары.
Это был не вопрос, а утверждение. Впрочем, в осведомленности шефа городской полиции не было ничего особенного. Его люди могли получить информацию от таможенника или от служащих отеля.
— Да, — сказал я.
Отпираться было глупо.
— Великая страна, — сказал он. — Большая страна.
И не поспоришь…
— Мне нравится Россия, — заявил он.
— Мне в принципе тоже, — патриотично согласился я.
Интересно, он будет спрашивать, гуляют ли по улицам наших городов играющие на балалайках медведи? Не стал.
— Вас видели рядом с банком, — сказал он. — Вы хотели поменять валюту?
— Да, — осторожно сказал я, подивившись его умозаключению. — А это преступление?
— Нет, что вы. — Он расплылся в улыбке, показывая мне жёлтые от никотина зубы. Зато полный набор, насколько можно было судить из моего кресла. — Просто банки у нас работают только до полудня, а сейчас уже четыре часа.
— Я заметил, — сказал я.
— Доллары США?
— Да.
— И какую сумму вы хотели бы поменять?
— Тысячу.
Он выдвинул ящик стола, немного порылся и бросил на поверхность пухлую пачку местных тугриков, как выразился бы Владимир.
— Курс банковский.
Я выдал шефу десять стодолларовых купюр, пересчитал местные тугрики, слегка охренел, когда их оказалось ровно столько, сколько и должно было быть, если курс обмена, вывешенный в рамочке у банкомата при входе в банк, был верным, и стал прикидывать, во что мне завернуть тугрики, ибо в карман они бы явно не влезли.