– Я знаю, что он скажет: «Театр – твоя блажь! Непотребство! Выбрось это из головы для своего же собственного блага!» Станет твердить, как они с матерью на меня рассчитывают…
– Что ж, – произнес старший, присаживаясь на кровать. – Убеди! Докажи, что для тебя театр – действительно не прихоть. Прояви всю свою страстную приверженность делу и покажи, что именно им ты хочешь заниматься. К тому времени тебе исполнится восемнадцать, и если не выйдет, то по крайней мере будешь волен делать, что хочешь.
– Восемнадцать! А как же спектакль? Премьера завтра вечером!
– Надо поговорить с отцом до завтра, – настойчиво повторил Китинг.
– А другого пути нет? – умоляюще произнес Перри.
– Нет, если ты хочешь остаться верен самому себе.
Долгое время никто из них не говорил ни слова.
– Благодарю вас, мистер Китинг, – наконец выдавил Ник. – Придется мне принять решение.
Пока Перри беседовал с учителем, Чарли, Нокс, Питтс, Тодд и Кэмерон отправились в пещеру. Падал снег, укрывая землю мягким белым ковром, который словно бы защищал ее от порывов ледяного ветра, воющего в долине.
Под озаренными светом свечи сводами они разбрелись, и каждый погрузился в свои мысли. О начале заседания никто и не стремился объявить. Далтон наигрывал на саксофоне грустную, протяжную мелодию. Забившись в угол, Нокс бормотал себе под нос, воодушевленно сочиняя стихотворение о Крис. Обособившись, Тодд тоже что-то писал. Кэмерон погрузился в учебу, а Питтс выцарапывал на стене цитату из книги.
– Десять минут до отбоя, – сообщил Ричард, глядя на часы. Никто и ухом не повел.
– Что ты пишешь? – спросил у Андерсона Нокс.
– Не знаю. Стихотворение.
– Чтобы прочесть на уроке?
– Понятия не имею.
– Если мы отсюда не двинемся, господа, то получим замечания. Смотрите, как снег повалил, – поторопил их Кэмерон. Не обратив никакого внимания, Чарли продолжал играть. Тодд снова взялся за карандаш.
– Я пошел, – пожав плечами, поднялся Ричард и в одиночку вышел из пещеры.
Перечитав свой стих, Оверстрит хлопнул ладонью по бедру.
– Черт побери! Если б я только мог заставить ее прочесть!
– Так возьми и прочитай ей, – предложил Питтс. – Видел? У Нуванды сработало.
– Да она даже говорить со мной не станет, Питтси! – застонал Нокс. – Я ей звоню, а она и трубку не берет!
– Но вспомни: он начал читать стихи… И Глория прямо-таки на шее у него повисла, да, Нуванда?
На секунду прервавшись, Далтон задумался.
– Именно так, – кивнул он и вернулся к своему прежнему занятию.
Вдалеке прозвонил колокол. Издав финальную трель, Чарльз убрал саксофон в футляр и двинулся к выходу. Собрав бумаги, Тодд и Питтс вышли вслед за ним в ночь. В пещере остался один Нокс. Взглянув еще раз на свое произведение, он вложил его в книгу, задул свечу и, обуреваемый решимостью, помчался через лес.