Оазис В практически не отличался от предыдущего, но здесь не было ни талурийцев, ни талурийского скота. Тем временем Ридольф продолжал размышлять о сходстве разумных существ и животных из системы Талури – оно очевидно объяснялось эволюционным родством. Надо полагать, с точки зрения талурийцев люди и земные звери так же походили друг на друга.
Ридольф перешел к ближайшему рассмотрению талурийских деревьев. Их спелые плоды разрывались, высвобождая потоки мелких пульсирующих корпускул, округлых и красных, как зернышки граната. Корпускулы эти дрожали и дергались, стремясь удалиться от дерева-родителя.
Магнус Ридольф посвятил изучению покинутого талурийского сада много времени и внимания. Тайфер не ошибался – здесь не было никаких признаков нападения или сопротивления, никаких повреждений, никаких улик. Ридольф прогулялся туда-сюда в поиске каких-нибудь следов, примятой травы, сломанных ветвей…
Сломанных ветвей не было. Но на тонких концах нескольких ветвей там, где должны были блестеть крупные стекловидные листья, остались только голые волокнистые выросты. Ближе к стволу и основанию дерева пропажа листьев не наблюдалась. Ридольф начал посвистывать сквозь зубы. Отсутствие нескольких листьев могло ничего не означать – или имело огромное значение. Возможно, обнажение тонких концов ветвей талурийских фруктовых деревьев было вполне естественным явлением. Ридольф сделал пометку в уме: об этом следовало спросить Тайфера при первой возможности.
Взлетев на реактивной платформе, Магнус Ридольф направился к оазису Г. Он отличался от оазисов Б и В только тем, что находился у подножия темно-красного гранитного утеса головокружительной высоты, ближе к вершине отливавшего бронзой в тускнеющих лучах Ружа – край гигантского красного светила все еще выглядывал над горизонтом. В оазисе Г было так же пустынно, как в оазисе В. И здесь тоже на концах ветвей нескольких деревьев не хватало листьев.
Руж полностью скрылся за скалами. Мрак хлынул из черного неба стремительной волной. Ридольф невольно задрожал, хотя воздух в скафандре подогревался. Воображение подсказывало, как должен был выглядеть оазис, когда в нем продолжались работы; по контрасту, его заброшенность вызывала острое ощущение одиночества.
Посреди космического пространства такие ощущения не возникали. Бесконечный космос, усеянный звездами, скорее производил впечатление безразличного величия, нежели заброшенности или безжизненности. Одиночество в темном саду оазиса Г подавляло только потому, что существовали другие фруктовые сады – теплые, ароматные, гостеприимные.